Том 16 (XVII век, «смеховой мир»)

Структуру текстов высокой книжности автор насыщал подробными, порой натуралистическими описаниями жизни завсегдатаев кабака. Основные приемы автора сатиры — полное изменение темы и содержанин богослужебного текста при сохранении его начальных слов, ритма и в ряде случаев, например при переделке молитв, — ключевых слов[3910]

. Приведем примеры. В состав всенощного бдения входит трехчастная молитва-возглас с зачином «Приидите», неоднократно произносимая священником, дьяконом и чтецами, см.: «Приидите, поклонимся Цареви нашему Богу. Приидите, поклонимся Христу Цареви и Богу нашему. Приидите, поклонимся и припадем к самому Господу Иисусу Христу, Цареви и Богу нашему». Автор сатиры в соответствующем месте службы три следующих друг за другом фрагмента начинает со слова «приидите», иронично призывая прийти и тоже «порадоваться» за тех, кто «из добрыя воли» выбрал страдания, голод, «мраз» и «наготу»: «Приидете, всяк град и страна! Торжествуем мерских чмутотворец память мрачно <...>. Приидете, безумнии, и воспойте песни нелепые пропойцам, яко из добрыя воли избраша себе убыток! Приидете, пропойцы, срадуйтеся, с печи бросайтеся!». В шуточной прошении, обращенной к Хмелю: «Свяже, Хмель, свяже крепче, свяже пьяных и всех пьющих, помилуй нас, голянских», — автор воспроизводит количество слогов и ритм многократно произносимого на церковной службе «Трисвятого»: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас». Молитва «Сподоби, Господи, в вечер сей без греха сохранитися нам» превращается в молитву «Сподоби, Господи, вечер сей без побоев до пьяна напитися нам...». И таких примеров множество (см. комментарии).

Тексты поэтические и символические автор как бы «материализует»: слова теряют свой высокий и метафорический смысл и приобретают буквальный и бытовой, но не теряют при этом связь с хорошо известным книжным контекстом благодаря тому, что подчинены устойчивой структуре. Так, любой из читателей сатиры знал, что в определенные моменты церковных служб совершаются «выходы» духовенства за пределы алтаря, о чем сообщается в специальных уставных ремарках в богослужебных книгах, — и автор «Службы кабаку» также не забывает указать о «выходах» своих героев: «Таже выход из погреба с пивом...».

Автор «Службы кабаку», высмеивая «безмерное питие», продолжает традицию обличения этого порока, известную по многочисленным словам и поучениям против пьянства. Ряд выражений, речевых формул, описаний внешности, бытовых натуралистических сцен в тексте «Службы кабаку» являются на самом деле заимствованиями из жанра учительных слов, которые автор XVII в. свободно цитировал и вообще, судя по всему, знал едва не наизусть. В «Службе кабаку» читаем: «Безместно житие возлюбихом, по глаголющему: „Злато ваше изоржаве, си ризы ваша молие поядоша”, — а пьяницы же и пропойцы злату ржавчину протираху и своему житию веятели являхуся». Здесь автор цитирует «Поучение Иоанна Златоуста о милостыне»: «Богатство ваше истлеет, а ризы ваша мольми изядени будут, злато и сребро изоржавет, а вас смерти примет...».[3911]

Автор «Службы кабаку» с невероятной легкостью переходит в обличительных пассажах своего сочинения на язык учительной литературы. Устойчивые словосочетания, ставшие общим местом в этом жанре, мастерски вписаны в картину кабацкого разгула. Ср. текст «Службы кабаку» «...яко мнози тобою (кабаком. — О. С.) хвастают, помале же и нищетою болят» и текст «Поучения против пьянства»:[3912]

«...пьянство паче объядения горше есть <...> якоже безумнии хвалятся, но помале же нищетою болят», и т. д.[3913]