Том 18. Король золотых приисков. Мексиканские ночи

Они вышли из дома, окруженные разбойниками. Те криками выражали свое озлобление, но не смели приблизиться в страхе перед своим командиром.

Наконец все сели на лошадей. Гилляр приказал солдатам до его возвращения во всем повиноваться дону Мельхиору и велел трогаться. В караване было всего человек шестьдесят, включая детей и женщин, уцелевших во время резни. До нападения на гасиенде было не менее двухсот слуг.

Гилляр ехал впереди, по правую руку от графа, за ними — донья Долорес, между отцом и Домиником, далее следовали слуги и мулы во главе с Лео Карралем и в самом конце десять разбойников, сопровождавших Гилляра.

Они спустились с холма и вскоре выехали на равнину. Было два часа ночи, вокруг царил мрак, холод пронизывал до костей, и путники дрожали под своими плащами.

Минут через двадцать они выехали на дорогу и стали двигаться быстрее. До города оставалось не более пяти-шести лье, и они надеялись добраться туда на восходе солнца или чуть позднее.

Вдруг небо и все вокруг озарилось багряным светом — горела гасиенда.

При этом печальном зрелище дон Андрес печально вздохнул. Никто не проронил ни слова. Только Гилляр решился заговорить. Он убеждал графа в том, что война имеет свои жестокие законы, дон Андрес давно известен как приверженец Мирамона, врага Хуареса, и то, что произошло, вполне закономерно. Граф понимал, что спорить с этим человеком бесполезно, и потому не возражал. Уже три часа находились они в пути.

Небо стало светлеть, и на его фоне уже вырисовывались соборы с высокими колокольнями. Граф остановил караван и обратился к Гилляру.

— Сеньор, вы честно исполнили свой долг, примите же благодарность от меня и моих друзей. До города не более двух лье. И вы можете возвращаться обратно.

— Вы правы, сеньор, теперь я вам больше не нужен. Еще раз хочу выразить вам свое сожаление по поводу случившегося, но не моя в том вина.

— Пожалуйста, хватит об этом, — перебил его граф, — теперь уже ничего не исправишь, так стоит ли огорчать себя напрасными сожалениями.

Гилляр поклонился.

— Еще одно слово, граф! — сказал он шепотом. — До Пуэбло еще часа два пути. Будьте внимательны и осторожны!

— Что вы имеете в виду, сеньор?

— Неизвестно, что может случиться, повторяю вам, будьте осторожны.

— Прощайте, сеньор! — с поклоном ответил молодой человек.

Гилляр вежливо попрощался со всеми и вместе со своими молодчиками ускакал.

Граф задумчиво смотрел им вслед.

— Что с тобой, мой друг? — спросил Доминик. Граф передал ему, что сказал на прощанье Гилляр.

Доминик нахмурился.

— Он что-то имел в виду. Но что? Во всяком случае, совет его надо принять к сведению.

Глава XVIII

ЗАСАДА

Караван в полном молчании продолжал свой путь.

Предостережение Гилляра не шло у графа из головы. Доминик тоже встревожился. Но они об этом молчали, лишь пристально осматривали все вокруг, прислушиваясь к каждому звуку.

Было пять часов утра, время, когда природа на миг затихает, словно готовясь к грядущему дню. Все вокруг было окутано предрассветной дымкой и казалось призрачным, нереальным. Но постепенно, под лучами восходящего солнца, дымка рассеивалась, и в конце концов ночь отступила. Вдали вырисовывались верхушки городских зданий. Деревья, омытые росой, казались свежее, на листьях сверкали хрустальные капельки, колеблемые утренним ветерком ветви таинственно перешептывались. Завели свои песни птицы.

Караван с трудом продвигался по узкой тропинке, стиснутой с обеих сторон искусственными холмами, с плантациями агавы. Эти растения загораживали всю местность, и ее невозможно было просматривать.

Граф наклонился к Доминику:

— Друг мой, — сказал он так, чтобы остальные не слышали, — у меня недоброе предчувствие. Никак не могу забыть слова Гилляра, сказанные мне напоследок. В них предсказание какого-то страшного несчастья. Хотя ничто не предвещает его: город близко, а вокруг тишина.

— Именно тишина и тревожит меня, — ответил Доминик. — Мы здесь в ловушке. Лучшего места для засады не найдешь.

— Что же делать? — прошептал граф.

— Не знаю, единственное, что нам остается, принять все меры предосторожности. Пусть дон Андрес с доньей Долорес едут впереди, предупреди слуг, чтобы держали ружья наготове, а я пойду на разведку, и если обнаружу неприятеля, постараюсь сбить его со следа.

С этими словами Доминик соскочил с лошади, взял ружье и, взобравшись на холм, исчез в кустарнике.

Граф тем временем сделал все, как велел Доминик. Самым надежным и хорошо вооруженным слугам велел ехать в арьергарде и быть наготове, при этом не объяснив им, в чем дело, чтобы не поднимать паники. Мажордом, словно угадав намерения графа, не дожидаясь приказа, окружил дона Андреса с дочерью преданными слугами, а сам уехал вперед шагов на сто.

Донья Долорес еще не пришла в себя после событий последней ночи и машинально исполняла все, что ей велели, не вникая в суть дела и не сознавая опасности положения. Ее беспокоил только отец, впавший в прострацию.