Том 2. Властелин колец. Братство кольца. Две крепости

Эльфийские кузнецы перековали Меч Элендила. На клинке был выбит знак: семь звезд между неполной луной и лучистым солнцем; по всему лезвию вились охранные руны, ибо Арагорн, сын Арахорна, уходил на войну к границам Мордора. Перекованный Меч сиял, и был в этом сиянии и красноватый отблеск солнца, и серебристый блеск луны. Дивной закалки и остроты добились эльфийские мастера. Арагорн дал мечу новое имя. Теперь он звался Андрил, Пламя Запада.

Арагорн и Гэндальф долго обсуждали предстоящую дорогу, дни напролет просиживали над картами, хранившимися в Доме Элронда. Иногда и Фродо составлял им компанию, но в душе он всецело положился на своих опытных спутников и все свободное время проводил с Бильбо.

В эти последние дни они часто сидели по вечерам в Каминном Зале и однажды, среди множества историй, услышали все-таки полностью балладу о Берене и Лучиэнь и о том, как они вернули Сильмарилл.

Мерри и Пиппин предпочитали бродить по окрестностям, а Фродо с Сэмом всегда можно было найти в маленькой комнатке Бильбо. Старый хоббит читал им отрывки из своей книги (она никак не кончалась), показывал старые и новые стихи или набрасывал со слов Фродо отчет о его Путешествии.

Утро последнего дня Фродо провел наедине с Бильбо. Он застал дядю над деревянным сундучком, выволоченным из-под кровати на середину комнаты.

— Я приберег твой меч, — Бильбо рылся в сундуке. — Но он ведь сломан, и я забыл попросить кузнецов перековать его. Теперь уж не поправишь. Придется тебе этот взять. Как думаешь, подойдет?

Он достал со дна небольшой меч в старых потертых ножнах, потянул за рукоять, и на свету неожиданно остро сверкнула ухоженная сталь без единого изъяна.

— Это мой Шершень, — объявил он и без особых усилий вогнал меч в деревянную балку. — Возьми, если хочешь. Мне-то он вряд ли теперь пригодится.

Фродо принял прославленное оружие с благодарностью.

— Здесь у меня и еще кое-что есть, — Бильбо достал сверток. При небольших размерах он казался увесистым. Размотав несколько слоев старой ткани, хоббит поднял на руках и встряхнул… кольчугу. Она поражала гибкостью и на ощупь показалась Фродо очень холодной. Переливающееся серебристое нагрудье украшали белые камни. Следом из сундука явился и пояс к ней, тоже богато украшенный хрусталем и жемчугами.

— Неплохая вещица, правда? — любуясь кольчугой, сказал Бильбо. — И весьма полезная. Это мне Торин подарил. Я ее перед уходом из Микорыт забрал на память о Приключении. А так… зачем она мне? Когда наденешь, веса совсем не чувствуется.

— Я как-то… — замялся Фродо, — ну, я хочу сказать, вид у меня в ней будет…

— A-а, брось! — махнул рукой Бильбо. — Я тоже так говорил. Не стоит в походе особенно переживать из-за того, как выглядишь. Давай-ка, надень под куртку. И знаешь, пусть это будет наш секрет. Просто мне спокойней, если я знаю, что она на тебе. Я даже думаю, — добавил он тихо, — может, она и клинки Черных Всадников отведет.

— Ладно, я возьму, конечно, — сказал Фродо.

Бильбо ловко накинул на него кольчугу, застегнул пояс и пристегнул меч. Сверху Фродо надел свою старую куртку.

— Вполне обычный хоббит, — удовлетворенно произнес Бильбо, оглядывая племянника. — Теперь у тебя внутри больше, чем снаружи. Ну, удачи тебе! — Он поспешно отвернулся и выглянул из окна, фальшиво напевая какой-то мотивчик.

— Даже не знаю, как благодарить тебя за все, что ты для меня сделал, — смущенно проговорил Фродо.

— И не думай! — старый хоббит отошел от окна и хлопнул племянника по спине. — Ого! — воскликнул он, тряся ушибленной рукой. — Твердоват ты стал! При чем тут благодарность, — серьезно продолжал он. — Нам, хоббитам, надо держаться друг за друга, особенно Сум-никсам. Я только прошу, береги себя и вернись, вернись с новостями. И прислушивайся по дороге к песням да историям. Я постараюсь к твоему возвращению закончить эту книгу и хотел бы начать другую… если доживу.

Он резко замолчал, опять отвернулся к окну и начал напевать:

Я размышляю у огняО том, что повидал:О летних днях, когда в лугахЦветочный дух витал,О днях, когда осенний листКружился на ветру

И солнце в мглистом серебреВставало поутру.Я размышляю у огня,Как будущей веснойНаш мир, простившийся с зимой,Простится и со мной.Я не узнаю стольких тайн,Загадок и чудес —Ведь каждый день и каждый миг

Иначе зелен лес!Я размышляю у огняО людях давних лет,О тех, кто жил вокруг меняИ кто придет вослед.Как невозвратно далекиУшедших голоса!Но вечно слышу их шагиИ вижу их глаза.