Том 2. Время Наполеона. Часть вторая. 1800-1815

Арматолы, клефты, пираты.

Наконец, в гористых областях — таких, как Олимп, Майна, окрестности горы Аграфа и Акрокераунских гор, — греческие общины, обладавшие военными привилегиями, организованные в вооруженные отряды арматолов, снабженные фирманами, не страшились ни сборщиков податей, ни солдат султана. Назначение арматглов состояло в подавлении бесчинств клефтов (воров или разбойников); но как отличить начальника арматолов от начальника клефтов? Оба эти вида военных отрядов являлись как бы школой воинской храбрости греческой нации. Народные песни, снисходительные к их разбойничьим подвигам, одинаково воспевали деяния как тех, так и других. Греческий историк Трикупис ярко выразил симпатии, которые эти «властители гор» внушали тем, кого они обирали.

Пираты — это морские клефты. Прикрываясь с 1770 года русским флагом, появившимся у берегов Эллады с Алексеем Орловым, они продолжали морскую войну, которая считалась было оконченной в 1792 году, после Ясского мира. Они захватывали как христианские, так и мусульманские суда, не делая между ними никакого различия. Самым знаменитым из пиратов был Ламброс Кацантояис, состоявший когда-то на службе у Екатерины II. Он сделал своей главной квартирой Порто-Квальо в Майне, укрепив это место поставленными на горах батареями. В мае 1792 года Ламброс осмелился даже напасть близ Навплии на два французских судна и сжег их. Французское посольство при Порте немедленно потребовало примерного наказания, и французская эскадра, плававшая в Архипелаге, соединилась с турецким флотом под командой капудана-паши. Одиннадцать кораблей Ламброса стояли на якоре в Порто-Квальо, когда он был атакован турецким флотом при содействии французского фрегата Модест; береговые батареи, установленные Ламбросом, приведены были к молчанию, суда расстреляны, захвачены и торжественно уведены в Константинополь.

Хозяйственные успехи Греции.

Арматолы, клефты, пираты продолжали в конце XVIII века героическую и варварскую жизнь, которую вели когда-то герои Гомера и этолийцы Фукидида. Что касается хозяйственного и умственного возрождения Греции, то оно подготовлялось более культурными греками Константинополя, Ионических островов, островов Идры, Специи, Псары; они вытесняли французских купцов из торговли с Востоком, обогащаясь этим и одновременно просвещаясь, черпая в торговле материальные ресурсы, которые со временем стали необходимы для войны за независимость. Это возрождение подготовлялось также богатыми греческими колониями Одессы, Анконы, Ливорно, Марселя, даже Парижа, Москвы и Петербурга, горячо преданными национальному делу, всюду вербовавшими ему сторонников, создавшими среди иностранцев особый тип филэллипа (друга эллинов).

От этих: предприимчивых и просвещенных греков, проникнутых западными идеями, пожалуй, чересчур снисходительных к порокам своих оставшихся варварами соотечественников, брало начало движение, способствовавшее увеличению числа греческих школ даже в странах, где греческая народность с трудом отстаивала свое место среди других народностей, и обеспечившее политическое ее возрождение путем умственного возрождения Эллады.

Французы на Ионических островах. Переписка Стамати, грека, жившего в Париже и состоявшего агентом Директории, свидетельствует о той симпатии, с какой относились в то время греки к французской революции. Их нисколько не поражали крайности революции, так как они приучены были турками и албанцами к еще большим крайностям; они усваивали одни только принципы свободы, провозглашенные революцией; они воодушевлялись ее победами, ожидая от переворота в Европе независимости для Эллады. Так как греки все еще не могли забыть «бегства русских» в 1770 году и тех несчастий, которые последовали из этого бегства для их страны, они вначале целиком стояли на стороне Франции. Последняя по Кампо-Формийскому договору утвердилась на Ионических островах[78].