Новым договором о субсидиях, подписанным в Рейхенбахе 14 июня, Англия обязалась выплачивать ежемесячно России 33 миллиона франков, Пруссии — 17 миллионов на продолжение военных действий. Граф Стадион — уполномоченный при главной квартире союзных монархов — просил только отсрочки на несколько недель, чтобы Австрия могла закончить свои военные приготовления. Так все подготовлялось для окончательной измены Австрии императору Наполеону. И действительно, Меттерних отправился в Дрезден просить о продолжении перемирия и о созыве конгресса; предполагалось, что на этом конгрессе Франц I заставит принять — свое посредничество для заключения мира. Меттерних должен был от имени своего монарха предложить Наполеону отказаться от Голландии, Швейцарии, Испании, Рейнского <ююза, Польши и большей части Италии. Наполеону следовало бы, ни минуты не колеблясь, принять эти условия, оставлявшие Францию нетронутой до Рейна. В какое затруднительное положение он поставил бы этим Австрию! Какой раскол вызвал бы в коалиции! Как воскресид бы доверие к себе французского народа! Какую несокрушимую силу он мог бы противопоставить ошеломленным своим врагам, если бы, отозвав все свои рассеянные по Германии гарнизоны, сосредоточил на Рейне свои великолепные войска, поручив им оборонять священную землю родины! Ему следовало либо отвергнуть всякое перемирие и всякий конгресс, либо без промедления согласиться на любой мир, который оставил бы неприкосновенными границы древней Галлии.
Свидание Наполеона с Меттернихом состоялось в Дрездене 28 июня; оно продолжалось 8 часов. Взбешенный двуличием своего тестя, император без передышки кричал, бушевал и топал ногами: «Вы хотите войны — хорошо же, будем драться. Я назначаю вам свидание в Вене. Сколько же вас, союзников? четверо, пятеро, шестеро, двадцать? Чем больше вас будет, тем я буду спокойнее». — «Мир и война, — холодно отвечал Меттерних, — в руках вашего величества. Сегодня вы еще можете заключить мир; завтра, быть может, будет уже поздно…» — «Чего же от меня хотят? Чтобы я покрыл себя позором? Никогда! Я предпочту скорее умереть, чем уступить хоть одну пядь земли. Ваши государи, рожденные на троне, могут двадцать раз- возвращаться побежденными в свои столицы. Я этого не могу, потому что я вышел из солдат… Вы не солдат и не знаете, что происходит в душе солдата. Я вырос на поле брани, и такого человека, как я, мало заботит жизнь миллиона людей». Говоря эти жестокие слова, он швырнул свою шляпу в противоположный угол комнаты. Затем он стал укорять Меттерниха в том, что тот подкуплен Англией, доказывал ему, что Австрия не может выставить более 76 ООО человек, что Франция нимало не утомлена войной; наконец, введенный в заблуждение невозмутимым спокойствием, с которым Меттерних выдержал бурю, и думая, что он оробел, Наполеон дружески хлопнул его по плечу и сказал: «Знаете, чем это кончится? Вы не станете воевать со мной». — «Вы погибли! — воскликнул Меттерних. — Я предчувствовал это, идя сюда, а теперь, уходя, уверен в этом».
Пражский конгресс.
Между тем Наполеон, желая вопреки здравому смыслу продлить опасную комедию, которую он играл, и еще некоторое время делать вид, будто он искренно желает мира, согласился продлить перемирие до 10 августа и обещал прислать своих уполномоченных на конгресс в Прагу, где Австрия должна была наконец осуществить свое посредничество. Нарбонн, французский посол в Вене, тотчас отправился в Прагу. Но Коленкур заставил себя ждать и приехал без полномочий. Иностранные делегаты — Гумбольдт от Пруссии и француз-ренегат Анстеттен от России — поддерживали эту систему проволочек. Когда же уполномоченные, наконец, собрались, Меттерних выдвинул ряд формальных затруднений. Он поднял вопрос о том, как должны вестись переговоры — письменно, как па Тешенском конгрессе, или устно, как на Рисвикском.Эти праздные споры заняли несколько дней. Тем временем конгресс узнал, что Наполеон помимо него ведет переговоры непосредственно с Меттернихом. 7 августа император получил австрийский ультиматум, заключавший в себе следующие требования: раздел великого герцогства Варшавского между Россией, Пруссией и Австрией, признание независимости ганзейских городов, отказ от Иллирийских провинций, восстановление независимости Голландии и Испании, возврат Пруссии всех прежних ее территорий и, наконец, отказ от званий протектора Рейнского союза и медиатора Гельветической конфедерации. Следовательно, приняв эти условия, Франция все же сохранила бы, кроме своих естественных границ, еще и Италию.