Том 25. Наш общий друг. Книги 3 и 4

— Что ты теперь думаешь, старушка? — спросил мистер Боффин шутливым тоном, обращаясь к жене, — как тебе покажется этот Роксмит со своей заботой о правде? Незачем тебе говорить, что ты думаешь, я не хочу, чтобы ты вмешивалась, думать ты можешь и про себя. А насчет завладения моим капиталом, я тебе ручаюсь, что он бы этого не сделал, если бы мог.

— Нет, не сделал бы, — возразил секретарь, опять взглянув ему в лицо.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся мистер Боффин. — В некоторых случаях ничего не может быть лучше хорошей шутки.

— Я на минуту отвлекся от того немногого, что хотел сказать, — продолжал секретарь, отворачиваясь от мистера Боффина и возвращаясь к прежнему своему тону. — Я начал интересоваться мисс Уилфер, как только впервые увидел ее; даже раньше, как только я о ней услышал. В сущности, это меня и заставило искать знакомства с мистером Боффином и поступить к нему на службу. До сих пор мисс Уилфер этого не знала. Я говорю об этом теперь только в подтверждение того (хотя надеюсь, что это излишне), что я чужд корыстным помышлениям, которые мне приписывают.

— Ну и ловко же закручено, — с хитрым взглядом произнес мистер Боффин. — Я и не думал, что он такой интриган. Смотрите, как он терпеливо и последовательно берется за дело. Он узнает обо мне, и о моем состоянии, и об этой молодой особе, об ее участии в истории молодого Джона, соображает, что к чему, и говорит себе: «Познакомлюсь-ка я поближе с этим Боффином и с этой девицей, обработаю их обоих, вот мое дело и выгорит». Так и слышу, как он это себе говорит, ей-богу! Вот гляжу на него сейчас и вижу!

Мистер Боффин указал пальцем на виновного, словно поймав его с поличным, и поздравил себя с такой проницательностью.

— Но, к счастью, милая моя Белла, он не на тех напал! — сказал мистер Боффин. — Нет! К счастью, ему пришлось иметь дело с вами и со мной, с Дэниелем и мисс Дансер, с Элвсом и Стервятником-Гопкинсом, с Блюбери Джонсом и со всеми нами, не с одним, так с другим. И мы его осилили, да еще как осилили. Надеялся выжать из нас денежки, а вместо того себя подвел, милая моя Белла!

Милая Белла ничего не ответила и ничем не выказала своего согласия. Она не шевельнулась ни разу с той самой минуты, как опустилась на стул, закрыв лицо обеими рунами. На некоторое время наступило молчание, и миссис Боффин поднялась тихонько, собираясь подойти к ней, по мистер Боффин остановил ее жестом, и она послушно села опять на свое место.

— Вот ваше жалованье, мистер Роксмит, — сказал Золотой Мусорщик, бросая своему бывшему секретарю завернутые в бумажку деньги. — Для вас, я думаю, не унизительно будет поднять их после всего, до чего вы унизились в этом доме.

— Кроме этого, я ни в чем не унизился, — сказал Роксмит, поднимая сверток с пола, — а это мои кровные деньги, заработанные самым тяжелым трудом.

— Надеюсь, вы скоро уложитесь, — сказал мистер Боффин, — потому что, чем скорее вы уберетесь со всеми пожитками, тем лучше будет для всех нас.

— Вам нечего бояться, я не задержусь.

— Впрочем, прежде чем мы с вами окончательно разделаемся, я хотел бы задать вам еще один вопрос, хотя бы для того только, чтобы показать этой молодой особе, насколько вы, интриганы, бываете самонадеянны, в расчете на то, что никто не заметит, как вы сами себе противоречите.

— Спрашивайте о чем угодно, — возразил Роксмит, — но только поскорее, как рекомендуете сами.

— Вы притворяетесь, будто так сильно влюблены в эту молодую особу, — сказал мистер Боффин, покровительственно кладя руку на голову Беллы, но не глядя на нее.

— Я не притворяюсь.

— Ах так! Отлично. Значит, вы сильно влюблены в эту молодую особу, если уж так придираетесь к слову?

— Да.

— Как же ваше чувство примиряется с тем, что эта молодая особа — расточительница, легкомысленная дурочка, которая не умеет себя держать, бросает деньги на ветер и так и норовит попасть в работный дом?

— Я вас не понимаю.

— Не понимаете? Или не хотите понять? За кого же еще вы считали эту молодую особу и что вы думали о ней, если она принимала ваши ухаживания?

— Я ничего не думал, я был бы счастлив добиться ее взаимности и завладеть ее сердцем.

— Добиться взаимности, завладеть сердцем! — передразнил его мистер Боффин с невыразимым презрением. — Мяу-мяу, говорит кошка, кряк-кряк, говорит утка, гав-гав, лает собака! Добиться ее взаимности и завладеть ее сердцем! Мяу-мяу, кряк-кряк, гав-гав!

Джон Роксмит воззрился на мистера Боффина при этой выходке, словно усомнившись, не лишился ли он рассудка.

— Что полагается сей молодой особе, так это деньги, — сказал мистер Боффин, — и она отлично это знает.

— Вы на нее клевещете.