Том 25. Наш общий друг. Книги 3 и 4

Леди Типпинз обращается к Подрядчику в полмиллиона рабочих сил. Этот могучий властелин считает, что человек, о котором идет речь, должен был бы пристроить молодую особу, то есть купить ей лодку и обеспечить ее небольшой рентой. И то и другое сводится к бифштексам и портеру. Вы покупаете молодой особе лодку. Прекрасно! Кроме того, вы покупаете ей небольшую ренту. По-вашему, ее рента равняется стольким-то фунтам стерлингов, на самом же деле это столько-то фунтов бифштекса и столько-то кружек портера. С одной стороны, молодая особа имеет лодку. С другой — она потребляет столько-то фунтов бифштекса и столько-то кружек портера. Бифштекс и портер служат топливом, приводящим в действие механизм молодой особы. Она черпает в этом топливе силы для управления лодкой, а за потраченные силы получает денежное вознаграждение. Добавьте к этому заработку небольшую ренту, и у вас получится точная сумма ее ежегодных доходов. Вот как надо подходить к этому вопросу, заключает Подрядчик.

Под конец его речи прелестная покорительница сердец, по своему обыкновению, погружается в легкий сон, нарушить который никому не хочется. К счастью, она пробуждается сама и следующей своей жертвой избирает Странствующего директора. Странник может судить о чужих делах только со своей колокольни. Если бы какая-нибудь молодая особа, подобная той, о которой тут говорят, спасла ему жизнь, он был бы ей весьма признателен, но не женился бы на ней, а определил бы ее в Электрическую Телеграфную контору, где молодые женщины как раз на своем месте.

А что скажет Гений, стоимостью в триста семьдесят пять тысяч фунтов, без шиллингов и пенсов?

Он отказывается говорить, не выяснив предварительно, были ли у этой молодой особы деньги?

— Нет, — бесстрастным голосом отвечает Лайтвуд. — Денег не было.

— Чушь и бред! — следует лаконичный приговор Гения. — В пределах закона за деньги на все можно пойти. Но без денег!.. Сумасшествие!

— Что скажет Бутс?

Бутс говорит, что меньше чем за двадцать тысяч фунтов он бы на это не пошел. Что скажет Бруэр? Бруэр говорит то же самое, что Бутс.

Что скажет Буфер?

Буфер говорит, что он знает одного человека, который женился на банщице и скоро сбежал от нее.

Опрошены все члены Комиссии (поинтересоваться мнением Венирингов никому и в голову не приходит), но, разглядывая сквозь монокль своих соседей но столу, леди Типпинз вдруг замечает мистера Твемлоу, который сидит, приложив ко лбу ладонь.

Боже милосердный! Твемлоу забыт! Мой Твемлоу! Милый! За что он голосует?

Твемлоу явно но по себе, но он отнимает руку ото лба и говорит:

— Я склонен думать, что тут надо принять в соображение чувства джентльмена.

— Джентльмен, который решается на такой брак, вообще лишен способности чувствовать что-либо, — кипятится Подснеп.

— Прошу прощения, сэр, — говорит Твемлоу — на сей раз далеко не так кротко. — Я позволю себе не согласиться с вами. Если чувство благодарности, уважения, восхищения и любви побудило джентльмена (не сомневаюсь, что так оно и было) жениться на этой леди…

— Леди? — как эхо подхватывает Подснеп.

— Сэр! — говорит Твемлоу, чуть ощетиниваясь манжетами. — Вы повторили это слово, и я повторю это слово. Да, леди! Как бы вы еще назвали ее, если б джентльмен присутствовал здесь?

Такой ребус не по зубам Подснепу, и он попросту отмахивается от него.

— Да, — говорит Твемлоу. — Если благородные чувства побудили этого джентльмена жениться на этой леди, такой поступок облагораживает и самого джентльмена и леди. Прошу заметить, что под словом «джентльмен» я подразумеваю человека высоких душевных качеств, а следовательно, джентльменом может стать всякий, кто поднимется на такую высоту. Джентльменские чувства для меня священны, и, должен сознаться, мне становится не по себе, когда их делают предметом обсуждения и насмешек.

— Хотел бы я знать, — с презрительной улыбкой цедит Подснеп, — поддержит ли вас в этом ваш благородный родственник?

— Разрешите вам ответить, мистер Подснеп, — говорит Твемлоу. — Может быть, поддержит, а может быть, и нет. Это трудно сказать. Но даже ему я не позволю поучать меня в столь деликатном вопросе, в котором я тверд.

Тут Общество за столом словно окатывают холодной водой, и леди Типпинз начинает сверх всякой меры капризничать, и злиться. Веселеет один только Мортимер Дайтвуд. Мортимер спрашивал себя мысленно про каждого из членов Комиссии: «Неужели Общество глаголет его или ее устами?» Но он не задает себе этого вопроса, когда Твемлоу кончает говорить, и смотрит на Твемлоу так, словно благодарит его за что-то. Когда компания расходится — гости, сытые по горло честью, которую им оказали Вениринги, Вениринги, сытые по горло честью, которую им оказали гости, — Мортимер провожает Твемлоу до дому, на прощание сердечно жмет ему руку и возвращается к себе в Тэмпл в самом лучшем расположении духа.

ПОСТСКРИПТУМ

Вместо предисловия