Том 3

Фей. О нет! Не дочь и победнее. По сравнению с ним я нищая. Итак, беседуйте. Весь цивилизованный мир затаил дыхание и смотрит на вас двоих.

Меллинген. Благодарю, что вы приняли мое приглашение. Хотите виски, сода?

Эйнштейн. О да… конечно.

Воцаряется тишина. И сама собой возникает огромная пантомимическая сцена, когда на фоне толпы, горящей любопытством, ловящей каждое слово, муссирующей, неуемной, Эйнштейн беседует с Меллингеном.

Беседуя с вами… то есть там… с вашим дворецким… я страшно напрягался. И порядочно устал.

Меллинген. Поэтому теперь давайте поговорим без напряжения.

Эйнштейн(вдруг, заливаясь смехом). Я, наверно, скажу детскую фразу, но я ее скажу. Я впервые встречаю настоящего миллиардера. Мне хочется до вас дотронуться.

Меллинген(искренне весело).

А мне — до вас. Знаете что? Давайте потрогаем друг друга.

Эйнштейн. Давайте.

Оба смеются.

Меллинген. Прощупаем друг друга.

Эйнштейн. Вот именно — прощупаем. Но вы действительно миллиардер? (В сторону Фей.) Эта девушка умеет пошутить.

Меллинген. Молодость… Все они у нас задорные. Я банкир. Но личное мое состояние не дошло до миллиарда. Мне делают рекламу.

Эйнштейн. Мне передавали, что вы — друг Франклина Рузвельта[51].

Меллинген. Да, мы давно знаем друг друга. Мы оба старые демократы. Теперь, когда он сделался президентом, я иногда информирую его о большом бизнесе. Как вам понравилась Америка?

Эйнштейн

. Я не впервые здесь… И могу искренне сказать, что я люблю Америку. Один мудрый медик из Лондона мне сказал, что после пятидесяти лет ничего не меняют. А мне пришлось искать новое местожительство. Я приехал сюда как на родину. Навсегда.

Меллинген. У Америки много теневых сторон.

Эйнштейн. Это всегда так. Древние говорили, что рядом с добром живет зло, с теплом — холод, с водою — суша, со светом — тьма. С ничем — что-то.

Меллинген(мягко и с интересом). А ничто существует?

Эйнштейн. Конечно, существует и ничто.

Меллинген. Вы в бога верите?

Эйнштейн. О да.

Меллинген. А что такое бог, по-вашему?

Эйнштейн. По-видимому, то, что разлито повсюду как источник разума. Даже в пустоте.

Меллинген. Какой же это бог… что-то не то.

Эйнштейн. Это бог Спинозы[52]

.

Сенатор(прислушиваясь в стороне). Все-таки верит в бога.

Меллинген. Спиноза?.. Знаю… тот еврей, которого его сородичи отлучили и прокляли.

Эйнштейн. Да-да… Удивительное проклятие. Оно полно бессилия. «Да будет он проклят днем и ночью. Да будет проклят, когда ложится и когда встает ото сна. Да будет проклят при выходе и входе»… Очень много всего. Когда много слов, то мало силы.

Меллинген(дружески). Смотрите, сэр, наши попы не лучше других. Они тоже могут рассердиться, когда узнают, что вы верите в какого-то бога Спинозы.

Эйнштейн. Это не вера, какую требуют они. Я не религиозен.

Меллинген. Тогда вы просто безбожник. Тем хуже… Но я тоже хотел задать вам детский вопрос. Как вы сделались гением?

Эйнштейн. Да, меня иногда называют чем-то в этом роде… Люди любят это слово. Лично мне оно непонятно.

Меллинген. Но почему? Разве ваша формула взаимосвязи материи и энергии не гениальна? Ведь она сделала современный мир тем, чем сделал его в свое время Прометей, когда дал людям огонь. Вы смеетесь. Я вас понимаю. Может быть, вы смеялись и тогда, когда открыли эту формулу. Скажите, как это произошло?

Эйнштейн. Но при чем тут гениальность? Я скромный земной человек, который пытался познать субстанцию вселенной. И кажется, из этой затеи у меня ничего не вышло… Я всегда оставляю больше вопросов без ответов, чем ответов на вопросы. Просто людям скучно жить, когда некого назвать гением.

Меллинген

. Здорово!

Эйнштейн. Для того чтобы узнать что-то в этом мире, надо упорно думать об одном и том же этак лет пять-шесть. Но без эмоции не бывает искания истины.

Меллинген. О чем же можно думать так долго?

Эйнштейн. О той же пустоте хотя бы.

Меллинген. О пустоте… страшно… брр. С ума сойдешь!

Великосветский репортер. Как я об этом расскажу моим радиослушателям? Что скажут нормальные люди, если они услышат, что господин Эйнштейн шесть лет думал о пустоте?

Меллинген. А теперь я хочу узнать у вас: в чем главная проблема нашего времени?

Эйнштейн. Простите… А я хотел от вас узнать…

Меллинген. Пожалуйста…

Эйнштейн. Как можно заработать такую кучу денег одному человеку?

Меллинген. Этим делом занимался мой отец, а начал дед. Но и я прибавил кое-что.

Эйнштейн. Вы для меня чудо.

Меллинген. Может быть, чудовище?