Читаем Том 3. Non-fiction полностью

ИК: В каждой стране своя ситуация. Я полагаю, сейчас идет оживление европейской континентальной литературы (Восточная Европа, Германия, Франция). Определенный застой наблюдается в англо-американской литературе. Любой процесс, в том числе литературный, подчиняется каким-то ритмам, циклам, вроде времен года. Есть подъемы и спады. У нас в России в 1990-е годы был застой, несмотря на большое количество издаваемых тогда книг. Многие произведения не были самостоятельным явлением, во многом оставаясь продолжением 1980-х годов. В конце 1980-х был быстро реализован потенциал, неизрасходованный в советское время, много печаталось «полочной» литературы, эмигрантов, шестидесятников. А потом образовалась та самая «дырка». Если говорить о специфике России вообще, то по-прежнему русская литература будет оставаться очень особой. Потому что мы, как и раньше, принадлежим одновременно к двум разным мирам. Расставив «ноги» над «пропастью», мы одной ногой стоим в западной среде, другой — в колониальном мире. Русской литературе свойственна некая химеричность — хвост от одного животного, голова от другого.

Корр: «Голова» европейская, «хвост» азиатский?

ИК: С какой стороны посмотреть. Вы знаете, с какой полоски начитается зебра?

Корр: Вы продолжаете писать и переводить?

ИК: В последнее время этот мой вид деятельности находится в крайне подавленном состоянии, к моему огромному сожалению. Правда, за последние три года я столько напереводил, что можно и отдохнуть. Пока издательская работа находится на первом плане.

Корр: Вам хватает времени, чтобы читать?

ИК:

За пределами профессии издателя практически нет. Это обедняет жизнь и создает дискомфорт. Я, конечно, буду продолжать писать и переводить, только пока не знаю когда. Мы издаем книги чуть больше года, и еще очень многое находится в процессе становления, некоторые проблемы принимают преувеличенные формы из-за нехватки опыта, кадров. Но рано или поздно любое предприятие приходит к стабильности.

Корр: Сколькими языками вы владеете?

ИК: Для того, чтобы переводить, тремя: английским, французским и итальянским.

Корр: Правда ли, что некоторые книги «Ультра. Культуры», в которых якобы пропагандируются наркотики, изымаются из продажи?

ИК: Нет, конечно. Применяются другие методы — запугиваются продавцы. Это такое классическое ментовское пугалово. Приходят и говорят: «Если будете продавать, у вас будут проблемы». Все эти действия не имеют под собой никакой законной основы, они вне рамок чисто юридической практики. Это кампания политического характера.

Корр: Лично на себе вы испытываете давление?

ИК: Нет, они умные стали и понимают, что если затрагивать публичные фигуры, проблем и шума будет гораздо больше, чем пугать продавцов и владельцев магазинов, которые просто зарабатывают свои деньги.

Корр:

В России существует цензура?

ИК: Конечно, она есть в любом государстве в той или иной степени.

Корр: Но ведь органа цензуры нет…

ИК: Два раза на одни и те же грабли не наступают. Методы давления и влияния американского типа тоже могут быть эффективными, и они не требуют подключения государственного аппарата, законов, критики со стороны международных организаций и тому подобного. А цензура как система может существовать только в том случае, если она опирается на определенную идеологическую систему. Поскольку она у нас отсутствует, идет борьба с отдельными авторами и наименованиями, нежелательными по каким-то политическим причинам. Понятно, что не любят наши власти книжки про Чечню. В последнее время пошла антинаркотическая кампания. Но единой системы оценок нет, и не может быть, потому что у государства нет идеологии. И это государство идет по пути решения частных проблем полицейскими методами. Для этого цензура не нужна, нужен полицейский аппарат, который будет оперативно вмешиваться в ту или иную проблему. Система цензуры носит целевой характер в государстве, которое имеет определенную цель. А у бандитов не может быть цензуры. Кто-то помешал, на него «наехали», для этого не надо проверять всех бандитов.

Корр: Складывается впечатление, что ваше издательство довольно политизированная организация…

Перейти на страницу:

Все книги серии И.Кормильцев. Собрание сочинений

Похожие книги

Сталин: как это было? Феномен XX века
Сталин: как это было? Феномен XX века

Это был выдающийся государственный и политический деятель национального и мирового масштаба, и многие его деяния, совершенные им в первой половине XX столетия, оказывают существенное влияние на мир и в XXI веке. Тем не менее многие его действия следует оценивать как преступные по отношению к обществу и к людям. Практически единолично управляя в течение тридцати лет крупнейшим на планете государством, он последовательно завел Россию и её народ в исторический тупик, выход из которого оплачен и ещё долго будет оплачиваться не поддающимися исчислению человеческими жертвами. Но не менее верно и то, что во многих случаях противоречивое его поведение было вызвано тем, что исторические обстоятельства постоянно ставили его в такие условия, в каких нормальный человек не смог бы выжить ни в политическом, ни в физическом плане. Так как же следует оценивать этот, пожалуй, самый главный феномен XX века — Иосифа Виссарионовича Сталина?

Владимир Дмитриевич Кузнечевский

Публицистика / История / Образование и наука
Чем женщина отличается от человека
Чем женщина отличается от человека

Я – враг народа.Не всего, правда, а примерно половины. Точнее, 53-х процентов – столько в народе женщин.О том, что я враг женского народа, я узнал совершенно случайно – наткнулся в интернете на статью одной возмущенной феминистки. Эта дама (кандидат филологических наук, между прочим) написала большой трактат об ужасном вербальном угнетении нами, проклятыми мужчинами, их – нежных, хрупких теток. Мы угнетаем их, помимо всего прочего, еще и посредством средств массовой информации…«Никонов говорит с женщинами языком вражды. Разжигает… Является типичным примером… Обзывается… Надсмехается… Демонизирует женщин… Обвиняет феминизм в том, что тот "покушается на почти подсознательную протипическую систему ценностей…"»Да, вот такой я страшный! Вот такой я ужасный враг феминизма на Земле!

Александр Петрович Никонов

Публицистика / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное