Том 3. Non-fiction

ГД: Согласен, личность имеет божественное происхождение. Но мне кажется, что одно другому не мешает. Вы можете выстраивать свою жизнь перед внутренним Оком, но для облегчения жизни людям, может, не стоит так уж противиться тому, чтобы как-то позиционироваться во внешнем мире. Если людям так легче вас понять, к примеру…

ИК: А кто сказал, что мы должны облегчать себе жизнь? Перед ними не стоит такой задачи. Более того, мы все видим, что с ними происходит, когда они себе ее облегчают. До беспредела. Они не становятся более счастливыми, это уж точно. Невротиками — да.

ГД: Ну, тут мы опять подкатываемся к Достоевскому с его «Легендой о Великом Инквизиторе»…

ИК: Достоевский был умница. Я просто пытаюсь объяснить, что для меня принципиально неважно самоопределение — профессиональное, конфессиональное… Потому что конфессиональные самоопределения это тоже ловушка. Они тоже подчиняют человека чему-то вне его, но чему-то, что в то же время не есть Единый, не есть Творец. А мы все знаем, кто такой вне человека и кто не Единый одновременно.

ГД: То есть дьявол?

ИК: Ну…

(Илья делает отстраняющий жест рукой и что-то неразборчиво и тихо произносит.) Да. То есть он.

ГД: А что это вы сказали перед этим жестом?

ИК: Неважно. В общем, не нужно называть его по имени.

ГД: И все же… Боюсь, диктофон не зафиксировал.

ИК: Это обычная формула, когда говорят: «побиваемый камнями», то есть шайтан. Я не мусульманин в прямом смысле этого слова, но у меня есть какой-то набор уже подцепленных из постоянного общения формул ритуальных. (Смеется.)

ГД:

То есть суеверий?

ИК: Нет, это не суеверия, это мы маркируем то, что этого не нужно делать.

ГД: Знаки?

ИК: Знаки, да. Мне очень нравится эта система, потому что это как бы магия в рамках не-магии. То есть магия ставит себе самостоятельные какие-то цели… Ну, это долгий разговор, об этом не будем…

ГД: Почему же? Это очень интересно! И к тому же непосредственно связано с тем, о чем мы говорим.

ИК: Просто я уже три часа сегодня с утра на эти темы говорил на разных пресс-конференциях…

ГД: А что это за были пресс-конференции? Я, на самом деле, вообще очень далек от общественно-политической деятельности и, соответственно, за вашей общественной деятельностью я тоже никогда не следил…

ИК: А зачем вы следили тогда? Ну, чтобы просто понять, с какого угла вы мной заинтересовались.

ГД: Я знаю вас с самого детства, конечно, как человека, который был автором большинства текстов песен «Наутилуса Помпилиуса». Ну и читал некоторые ваши переводы таких книг, как «Гламорама» и «Бойцовский клуб».

ИК: Ну, вот на первый ваш вопрос я уже ответил. Кратко резюмируя, сам этот вопрос является уже подозрительным в каком-то смысле, попытки самоопределения я считаю вредными. Более того, я иногда часто совершенно сознательно в своей деятельности сталкиваю несовместимое по нормам этого общества. Например, либерализм и национал-социализм в рамках одного дискурса. Это для меня нормальный… не прием (хотя и прием, и хитрость, лукавство какое-то в этом тоже есть)…

ГД: Ну, то есть это провокация?

ИК: Это провокация, но это провокация такого же типа, как в суфийских практиках или в дзенских. Чтобы человек отвлекся от этих всех блоков мыслей о том, как надо относится к предметам. Повернул их наоборот. Например, что Гитлер был либерал, а воюющая против него Антанта это были настоящие национал-социалисты, фашисты, которые свой проект и осуществили, поменяв дискурс на противоположный. Допустим!

ГД: Ну да, такая перемена угла зрения.

ИК:

Да. Парадокс позволяет человека вышибить немножко, играет роль определенного идеологического коана. То есть, как учил Стюарт Хоум, Христос, Маркс, Сатана и Ярило объединяются в общей борьбе. Речь идет именно об этом.

ГД: Ну, например, Дугин тем же самым занимается.

ИК: Безусловно. Хотя мне не близки его цели и задачи. Дугин, между прочим, при этом не может выйти за рамки тех ограничений, которые сам себе поставил, потому что он человек идеологически самоопределившийся. В отличие от меня. Я думаю, он один из важнейших моих идеологических оппонентов, хотя мы редко вступаем в прямую дискуссию. Обычно через кого-то.

ГД: Ну вот как сейчас…

ИК: Да, через прокси какие-то. При этом я очень часто хвалю его книги в рецензиях. У меня нет свойства очернять противника и закидывать его навозом. Методика Дугина мне понятна. Методика Дугина близка к современному сокровенному, скажем так, мышлению. Но просто он служит другому хозяину… Но он там такой магический человек.

ГД: А… Ну то есть он служит тому хозяину, а вы служите другому хозяину…

ИК: Я предполагаю все-таки, что Дугин служит все-таки врагу.

ГД: Рода человеческого?

ИК: Ну, мы же понимаем, о чем речь идет. Короче, скажем так: Дугин человек темный в моих глазах.