Том 3. Non-fiction

Этот дискурс после падения Советского Союза получил новый толчок для роста, начал укреплять свои позиции в мире. В этой ситуации все остальные дискурсы оказались в ситуации против единого врага. В политической атмосфере это было прекрасно отражено в близких вашему изданию кругах, когда складывались идеи право-левой оппозиции, то, что противники назвали красно-коричневыми. Оппозиции начали стремительно сниматься, когда возникла угроза для идеологического разнообразия вообще. Нависла тень нового диктата, в котором будет функционировать единомыслие некоего образца.

Наше издательство начало развиваться в понимании того, что виды, приговоренные господствующим дискурсом к истреблению, должны защищать сами себя. Территорию свободы следует отстоять. В этом смысле надо вернуться к самым ранним истокам либерального мышления, которые заложены были в 17–18 веке, и посмотреть, является ли современное понятие свобод и вообще либерализма тождественным своим истокам, не мутировало ли оно, изменив полностью свое содержание. Анализ показывает, что сильно мутировало, и в настоящее время мы имеем дело с некоей тоталитарной системой мысли, которая, говоря о каких-то свободах, подразумевает совсем другое. Мы понимаем, что снова встает необходимость защищать право на свободу мысли для всех, включая твоих непримиримых оппонентов, перед угрозой запрета этой свободы вообще. Из этих идей и родилось наше издательство, включившее в себя людей очень разных политических убеждений, разных идеологических предпочтений, которые почувствовали одинаковую перспективу оказаться чужими в том мире, который пытаются нам навязать.

Корр: Почему стратегия издательства заведомо направлена на этакий общественный шум вокруг ваших проектов? Начиная от выбираемых для издания текстов и заканчивая собственной презентацией вроде лозунга «Все, что ты знаешь, — ложь» или самолета в качестве павильона издательства на Московской международной книжной ярмарке?

ИК:

Лучшая стратегия в нашем случае — не изоляционизм, не исключение себя из господствующего дискурса, а использование его механизма. Когда ты находишься в некотором определенном обществе, ты не можешь быть свободным от него. В этом, может, и состоит финальная задача — чтобы построить такое общество, в котором ты мог бы жить и быть свободным от этого общества.

Однако до этого далеко, и нужно обязательно использовать имеющиеся социальные механизмы, в том числе информационной манипуляции. Позиция сектантства, изоляционизма никуда не ведет, она диалектически не приемлема. Тем более для такой организации, как издательство, вся суть которой состоит в опубликовании текстов, в донесении текстов до широкого круга людей. Позиция уклонения навроде — будем печатать только нам понятные книжки, 200 штучек, раздавать их среди своих, непонятна. Зачем это нужно?

Единственный способ защищаться — это переходить в нападение, единственный способ быть заметными — это обращать на себя внимание как можно большего числа людей. Поэтому только такая, подчеркнуто попсовая, рыночная позиция может привести к тому, что закрепишь за собой эту территорию. Безусловно, тогда возникают опасности манипуляции, опасности включения. Для этого ты должен постоянно свой репертуар обновлять. Как поступают грамотные переговорщики — постоянно повышают планку требований. Нельзя, потребовав сначала президента, потом соглашаться на районного прокурора. Наоборот, надо, потребовав районного прокурора, после его прихода потребовать президента. Иначе хана.

«Ультра. Культура» сейчас отказалась от выпуска альтернативной, переводной художественной литературы, потому что весь потенциал внесения каких-то новых идей в социум она исчерпала, стала фактом буржуазной реальности. Тот уровень протеста, который в ней содержится, обществом более-менее переварен.

Суть состоит в том, что ты должен постоянно менять направления. То, что становится приемлемым, становится неинтересным. Не потому, что внутри заложена идея «войны всех против всех». Если ты хочешь подать некое философское отношение, продать свой гриб, ты должен менять окраску, разрабатывать новые ходы.

Современное информационное общество стирает оппозиции новым методом. Раньше идеологическое общество строило свою идентификацию через прямые запреты. Сейчас общество действует затиранием через кажущееся многообразие информации.

Мы имеем не один иллюстрированный журнал «Огонек», в котором написано то, что проверено, а миллион глянцевых, в которых пишется одно и то же. Хотя уже нет никакой контролирующей инстанции.

Общество сначала ежится, когда кто-то издает какие-то не очень правильные книжки, а потом создает пятьсот подобных издательств, но с выхолощенной сутью. Издается пятьсот различных стенаний клерков, о том, как жесток мир, как хочется убить своего начальника — и клерки-читатели с восторгом потребляют подобные тексты, выпускают пар, а затем идут на работу.