Том 3 (Шаламов)

В избе дородная хозяйка,Лоснящаяся, как зверь,Кладет на койку балалайкуИ открывает смело дверь.Она встречает нас как надо,Как полагается врагу,Как героиня Илиады,Она хватает острогу.Но, приглядевшись к выраженьюУсталых лиц, голодных глаз,Берет назад свое движеньеИ не глядит уже на нас.А загремев в печи ухватом,Горячий черпает нектар,Щекочет ноздри ароматомГустой качающийся пар.И, как гомеровская баба,Она могуча и сильна.И нам, измученным и слабым,Чудесной кажется она,Когда, сменив в светце лучину,Мурлыча песню, шерсть прядет,

И плечи кутает в овчину,И вытирает жаркий пот,И, засыпая над работой,Не совладавши с дремотой,Храпит, и в блеске капель потаПреображается святой.Мы дружно чавкаем над мискойИ обжигаем супом рты,И счастье к нам подходит близко,И исполняются мечты.

* * *[37]

Жизни, прожитой не так,Все обрезки и осколкиЯ кидаю на верстак,Собирая с книжной полки.Чтоб слесарным молоткомИ зазубренным зубиломСбить в один тяжелый комВсе, что жизнь разъединила,Чтобы молот паровойУтюгом разгладил за день,Превратил бы в лист живойБез кровоточащих ссадин.

* * *

Стихи? Какие же стихиГодятся для такого дела,И где хранить черновики,За пазухой, на голом теле?Какой тоске отдать черед,Каким пейзажам предпочтенье,Какое слово не солжет,Не выйдет из повиновенья?И кто же так, как я, пойметВсе одиночество рассвета,Кто в рот воды не наберетИ не поплатится за это?

* * *

Все молчит: зверье, и птицы,И сама весна.Словно вышла из больницы —Так бледна она.В пожелтевшем, прошлогоднемТравяном тряпьеПриползла в одном исподнем,Порванном белье.

Из ее опухших десенВыступает кровь.Сколько было этих весен,Сколько будет вновь?

* * *

Мне в желтый глаз ромашкиМучительно и тяжкоВглядеться иногда,Когда с душевной дрожьюИду неспелой рожьюВдоль черного пруда.Я помню, как невзгоду,Морщинистую водуСтареющих озерИ гроздьями рябиныНависшие рубиныНа белых шеях гор.Глядеть, глядеть, как в воду,В погоду и в природуИ там искать ответНа все мои мученья,И этим развлеченьямКонца и краю нет.

* * *

Мне жить остаться — нет надежды.Всю ночь беснуется пурга,И снега светлые одеждыТрясет драконова рука.В куски разорванный драконом,Я не умру — опять срастусь.Я поднимусь с негромким стономИ встану яблоней в цвету.Я встану яблоней несмелойС тревожным запахом цветов,Цветов, как хлопья снега, белых,Сырых, заплаканных листов.Я встану тысячей летящих,Крылами бьющих белых птицЗапеть о самом настоящем,Срывающемся со страниц.Я кое-что прощаю адуЗа неожиданность наград,За этот, в хлопьях снегопада,Рожденный яблоневый сад.

* * *