Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

Вскоре были арестованы один за другим главные вожаки. Трубецкой, приведенный к Николаю, обезоружил его своим смирением, полнотой своих признаний, своими мольбами. Император с пренебрежением объявил Трубецкому, что дарует ему жизнь, и отправил его в крепость. При виде Каховского, убийцы Милорадовича, Николай не мог сдержать своей ярости: «Презренный, покрытый кровью нашего самого прославленного генерала!» Рылеев, гордый, скромный, не опускавший перед ним глаз, заинтересовал царя: «Какой интерес побуждал вас к действию?» — спросил он его. — «Интерес моей страны». — «Что было вашей целью?» — «Конституция, либеральное правление, общественные свободы». В течение нескольких дней царь по 6–7 часов в день допрашивал заключенных. Ввиду того что арестованные поступали массами как с севера, так и с юга, была создана большая следственная комиссия. Царь сам захотел руководить ею. Протоколы этой комиссии являются достоверным источником этой истории. Среди обвиняемых были некоторые, как Трубецкой, которые старались только умалить приписываемую им роль. Якубович и Каховский смело отрицали проекты цареубийства. Булатов покончил самоубийством в тюрьме. Александр Бестужев гордо держался перед судьями: «Я знал наперед, — говорил он, — что это предприятие не имело никаких шансов на успех; я знал также, что придется пожертвовать своей жизнью… Час жатвы наступит позже». Император сказал Бестужеву, что он мог бы его простить, если бы был уверен, что в будущем он найдет в нем верноподданного. «Э, государь! — ответил Бестужев, — вот это именно и есть то, на что мы жалуемся» вот почему мы устроили заговор. Величайшее злоупотребление как раз и заключается в том, что император может делать все, что он желает… Предоставьте свершиться правосудию».

11 июня работы комиссии были закончены. За 5 месяцев она допросила 240 заключенных и 3000 свидетелей. В числе 121 обвиняемого было 7 князей, 2 графа, 3 барона, 2 генерала, 23 полковника или подполковника. Они предстали перед Верховным судом в составе 80 членов от Государственного совета, Сената, святейшего Синода. Подсудимые допрашивались в течение нескольких недель. Все инкриминируемые поступки — были сведены судом к трем главным пунктам обвинения: 1) тайные общества и восстание вообще; 2) военный мятеж; 3) проекты цареубийства. 31 обвиняемый были приговорены к смерти через отсечение головы; 17 — к гражданской смерти и к пожизненным каторжным работам. Остальные наказания были: лишение прав дворянства, каторжные работы на срок, постоянная или временная ссылка в Сибирь, высылка разжалованных офицеров в полки простыми солдатами; для особой категории, в которую входили 5 человек (Рылеев, Каховский, Пестель, Сергей Муравьев-Апостол, Михаил Бестужев-Рюмин), — четвертование. Этим пятерым Николай заменил один вид казни другим — повешением. Все другие осужденные на смерть были помилованы. Почти все приговоры, кроме смертных, были снижены на одну или две категории.

Казни и ссылки.

25 июля на гласисе Петропавловской крепости совершилась казнь пяти осужденных к повешению. Эта казнь была необычной для России, так как смертная казнь была официально отменена при царице Елизавете. У подножия виселицы Рылеев произнес следующие слова: «Пыл моего политического рвения, любовь к родине могли ввести меня в заблуждение, но поскольку патриотизм был единственной побудительной силой наших действий — я ожидаю смерти без страха». Пестель сказал: «Я убежден в том, что рано или поздно Россия найдет в моей Русской правде средство против Есех зол; моя ошибка в том, что я хотел пожать раньше, чем посеял»[60]

. Неловкость палачей привела к тому, что только Каховский и Пестель были повешены сразу. У трех остальных веревка соскользнула на капюшоны, которыми были прикрыты их головы; осужденные сорвались, и Бестужев при этом сломал себе обе ноги. У них на глазах снова начались приготовления к казни. Рылеев сказал: «Итак, будут говорить, что ничто мне не удалось, даже смерть». А Муравьев-Апостол произнес: «Проклятая страна, где не умеют ни составлять заговоры, ни судить, ни вешать». Прошло с четверть часа, прежде чем казнь была совершена.

В следующие дни последовали высылки в Сибирь. Осужденные, закованные по четверо в ряд, размещались на вязанках соломы в телегах. Многих утешила в их испытаниях достойная восхищения преданность жен, матерей и сестер, которые последовали за ними в далекое изгнание. Жена Трубецкого, француженка, урожденная де Лаваль, провожала его до Нерчинска[61]. Другая француженка, Полина Гебль, из Шампиньи (Лотарингия), последовала за своим любовником, кавалергардом Анненковым. В первые годы ссыльные принуждены были вести жизнь каторжников. Затем, смотря по степени наказаний, которые они должны были отбывать, им было дозволено жить как сибирским поселенцам. Некоторые после смягчения наказания смогли, еще в царствование Николая, поступить на службу в Сибири или вернуться в Россию. Большинство получило полное помилование только в 1856 году, по обнародовании всеобщей амнистии наследником Николая.