Том 4

только их проворство! Элис Данскомб, ты не знаешь и тысячной доли тех мучений, которые меня заставляли терпеть высокорожденные негодяи, завидуя заслугам, на которые они не способны, и умаляя славу деяний, кото¬ рые пм недоступны! Меня бросали в океаны, как негод¬ ный корабль, которому дают отчаянное поручение, с тем чтобы он сам потом погиб в им же вызванной катастро¬ фе! Сколько коварных сердец ликовало, увидев мои про¬ битые паруса, в надежде, что они примчат меня к висели¬ це или к могиле на дне морском! Но я их разочаровал! Взгляд лоцмана, уже не пронизывающий и твердый, теперь горел огнем восторженного экстаза, и он более громко продолжал: — Да, я горько их разочаровал! О, тор¬ жество над побежденными врагами ничто по сравнению с радостью, которой наполнилось мое сердце, когда судьба вознесла меня так высоко над этими подлыми и жалкими лицемерами! Я просил, я умоляя французов дать мне хотя бы самое плохое судно, лишь бы оно обладало качествами военного корабля. Я доказывал им необходимость такого шага. Но интриги и зависть лишили меня моих законных прав и отняли у меня более половины моей славы. Меня называют пиратом? Если я и заслужил это название, то обязан им скорее скаредности моих друзей, чем моим дей¬ ствиям против неприятеля! — И разве все это не убеждает тебя возвратиться на путь верности твоему государю и родине, Джон? — глухо спросила Элис. / — Отбрось эту глупую мысль! — воскликнул лоцман, словно опомнившись и укоряя себя за минутную- сла¬ бость. — Так всегда бывает с людьми, если они выделяют¬ ся своими деяниями. Но вернемся к твоему визиту, Элис Данскомб! Я могу спасти себя и товарищей из этой не¬ лепой тюрьмы, но ради тебя я хотел бы избежать крово¬ пролития. Не знаешь ли ты средства, как это сделать тихо? — Когда наступит утро, вас отведут в комнату, где мы впервые увиделись. Это будет сделано по просьбе мисс Говард. Она скажет, что ею движут жалость и сострада¬ ние к вам и что ей хочется выведать действительное ваше положение. Ей не откажут в такой просьбе. И, в то время как стража останется за дверью, вас проведут через дру¬ гую дверь в покои того же крыла, откуда через окно вам !легко будет выпрыгнуть на землю, где растет кустарник. 538

А дальше мы доверим вашу безопасность вашему собствен¬ ному благоразумию. — А если этот Диллон, о котором ты говорила, подо¬ зревает правду, как ты ответишь перед законом за то, что помогла нашему бегству? — Я думаю, он не знает, кто находится среди задер¬ жанных,— задумчиво ответила Элис, — хотя, возможно, одного из твоих товарищей он узнал. Но им движет лич¬ ное чувство, а не общественный долг. — Я это подозревал, ^ ответил лоцман с улыбкой, ко¬ торая скользнула по его лицу, еще так недавно отражав¬ шему борьбу неукротимых страстей. Эту улыбку можно было бы сравнить с пламенем пожара, которое, затихая, вспыхнуло, чтобы в последний раз осветить окружающие развалины. — Этот молодой Гриффит своей безрассудной опрометчивостью свел меня с прямого пути, и будет спра¬ ведливо, если его возлюбленная пойдет ради него на неко¬ торый риск. Но от тебя нельзя этого требовать, Элис! Ты лишь гостья в их доме, и не нужно тебе быть замешанной в этом злополучном деле. Если мое имя станет известно этому американскому отступнику, полковнику Говарду, понадобится вся благосклонность короля, которую он ку¬ пил, отстаивая дело тирании, чтобы защитить себя от взбе¬ шенных министров. — Я боюсь доверить столь тонкое дело моей юной приятельнице, — проговорила Элис, покачивая головой. — Помни, она может сослаться на свою привязанность. А ты разве можешь сказать всему миру, что все еще с доб¬ рыми чувствами вспоминаешь человека, которого сама клеймила такими позорящими словами? Легкий румянец покрыл щеки Элис Даискомб, и она чуть слышно ответила: — Больше нет надобности оповещать мир об этой сла¬ бости, хотя она действительно существовала. — Затем румянец исчез, и лицо ее стало мертвенно-бледным, а глаза заблистали необычным огнем. ^ У меня можно взять только жизнь, Джон, — добавила она, — и ради тебя я го¬ това ею пожертвовать! — Элис! — воскликнул тронутый лоцман. Моя доб¬ рая, милая Элис! В этот критический миг в дверь постучал часовой и, не дожидаясь ответа, поспешно вошел в комнату. Он за¬ явил, что Элис должна тотчас же уйти. Элис и лоцман, 539