Том 4. Часть 1. Послевоенные годы в странах Европы, 1919-1929

Эта незамысловатая водевильная интрига была хорошо разыграна, но сегодня она интересует нас куда меньше, нежели характерные особенности нравов 1925 года. Так, мы видим владельца провинциальной булочной, опасающегося успешной конкуренции кооперативной торговли. Он поселяет у себя собственную племянницу, эксплуатирует ее, заставляя работать горничной, и не платит ей зарплату. Если хозяйка ателье хочет женить на себе закройщика, то потому, что ей, как его жене, не придется в будущем платить налог за использование наемного работника. Лучшие в фильме — ленинградские сцены, в которых кутежи нэпманов противопоставляются нищете безработных и мелких уличных торговцев. Кстати, этот прием сценариста подтверждают документальные кадры, снятые в то же время Дзигой Вертовым для его фильма «Шагай, Совет!».

Еще более удачную комедию, «Процесс о трех миллионах», Протазанов снял в 1926 году. В основу сценария положен роман итальянского писателя Умберто Нотари «Три вора». В фильме снимались отличный комик Игорь Ильинский; а также А. Кторов, М. Климов, В. Фогель (ученик Льва Кулешова). Захватывающая интрига, развивающаяся в выдуманной Италии и показывающая жульничество банкира, проходимца и аристократа-шантажиста, была поставлена изобретательно и с размахом.

Этот отличный дивертисмент имел успех и за пределами Советского Союза; еще большим успехом пользовался «Сорок первый» (1927) — экранизация рассказа Лавренева. Действие происходит в районе Каспийского моря в годы гражданской войны. Девушка — боец Красной Армии оказалась на уединенном острове вместе с белым офицером, в которого она влюбилась и которому суждено стать ее сорок первой жертвой. Роль офицера играл Иван Коваль-Самборский. Роль героини должна была исполнять Вера Марецкая, однако она заболела и ее заменила Ада Войцик, студентка ГТК (Государственного техникума кинематографии), которую отыскал молодой ассистент Протазанова — Юлий Райзман.

«Яков Александрович [Протазанов] объяснял нам заранее все, вплоть до самых незначительных подробностей, — рассказывала Ада Войцик[143],— он говорил не только о плане, который предстояло снимать, и не только о его длине, но и о содержании предыдущего и последующего планов в фильме. <…> Протазанов объяснял нам технику кино и процесс творчества, он посвящал нас даже в тайны операторской съемки — например, зачем мы ждем, пока тень ляжет определенным образом или почему оператор Ермолов использовал тот или иной объектив».

Фильм «Сорок первый» был снят «на натуре» (попросту — в пустыне) за два месяца. Успех этой по-революционному романтичной истории обязан женственности и темпераменту молодой Ады Войцик, которой прекрасно руководил Протазанов. Важной была также роль комиссара — ее мастерски создал популярный тогда Иван Штраух. Менее значительным этот персонаж оказался в новом варианте «Сорок первого», принесшем славу молодому Чухраю в 1956 году. Фильм Чухрая в какой-то степени обязан старой и безусловно удачной картине ветерана Протазанова, у которого, впрочем, не очень получились несколько мелодраматичный «Человек из ресторана» (1927), а также «Белый орел» (1928), хотя в последнем и снимался Мейерхольд.

В 1923–1925 годах «Пролеткино» выпустило в Москве несколько фильмов, из которых следует отметить только «Борьбу за «Ультиматум» Д. Бассалыго, где в стиле американских сериалов показана борьба рабочих против шпионов-саботажников, и «Комбрига Иванова» А. Разумного (поставившего в 1919 году «Мать») — темпераментную комедию нравов об обуржуазившемся герое, который попал в среду церковников и нэпманов [144]

.

В это же время расширилось производство фильмов в Ленинграде. Местный Совет передал в распоряжение киностудий часть ценной мебели, брошенной эмигрировавшими владельцами. По свидетельству Р. Маршана и П. Вейнштейна, «после переезда правительства в Москву Петроград оставался в течение примерно шести месяцев официальным центром советской кинематографии. Существовавший в то время Кинокомитет, расширяя свою деятельность, разрабатывал и осуществлял целую серию мероприятий…».

Когда в Москве был создан Кинокомитет, вскоре реорганизованный в общереспубликанский, между Кинокомитетами обоих городов возникло острое соперничество.

В течение 1920–1921 годов производство было сведено к выпуску хроники и короткометражных документальных фильмов, но снимались также и «массовые зрелища», вроде «Гимна освобожденному труду» и «Взятия Зимнего дворца». Хотя они скорее имеют отношение к истории театра, нежели кино, эти произведения заслуживают упоминания, поскольку именно они предвосхищают «Октябрь» С. М. Эйзенштейна.