Том 4. М-р Маллинер и другие

— Это я от себя. Я же ей послал телеграмму, пригласил в «Баррибо»!

При этом слове Джо дернулся, словно невидимый зверек укусил его в нежное место.

— А вообще-то ничего страшного, — продолжал мистер Лльюэлин, заметно светлея. — Женщина простит, если ты раз ее надуешь, но два — ни в коем случае. Взъерепенится, как мокрый гусь. Шекспир бы сказал, свершилось то, о чем благоговейно не смел помыслить. Очень хорошо. Замечательно.

Джо не разделял его оптимизма.

— Сколько вы знаете Веру Далримпл? — спросил он.

— Недели две. А что?

— То, что вы ее не поняли. Вы думаете, она прольет скупую слезу и примирится с потерей. А если нет? Если она явится сюда и обработает вас зонтиком? Мне она не очень нравится, но женщина она пылкая, на многое способна. Вы и чихнуть не успеете. Подумайте об этом.

Если он хотел, как сказала бы училка, чтобы у его патрона замерла кровь и очи, словно звезды, с орбит сорвались, он своего не добился. Лльюэлин был совершенно спокоен.

— Я подумал, — сказал он. — Когда узнаете меня лучше, вы поймете, что у меня есть черты великого стратега. Видите дверь?

Джо ее видел.

— Если эта Вера сюда проникнет, я ныряю туда, а ее предоставляю вам. А, — заметил он, — звонок! Стратег не рискует зря. Привет, привет!

Он нырнул в дверь, словно утка в воду, тогда как Джо ощутил то, что ощущает начинающий укротитель львов, впервые входя в клетку. Отношения его с мисс Далримпл мы не назвали бы сердечными, и были причины подозревать, что сейчас она, скажем так, еще менее приветлива.

Боялся он зря. Перед ним стояла не Вера Далримпл, а Салли Фитч. Как и Дафна Долби, она отличалась профессиональной честностью. Должна взять сегодня интервью — значит, бери, что бы ты там ни получила в наследство.

ГЛАВА VIII

1

В последнем раунде любительского матча (средний вес), когда противник обратился в истинного осьминога или, вернее, осьмирука, загнанный в угол Джо ткнул куда-то наугад и попал в ту самую точку подбородка. Долгое время этот миг был высшим в его жизни, но сейчас он сдвинулся на второе место.

Как мы уже знаем, он полагал, что Салли просто не хочет его видеть; но один-единственный взгляд показал ему, что гипотеза эта неверна. Глаза ее сияли, лицо светилось и общий вид был примерно такой, словно она нашла клад на том конце радуги. Если уж это не значит, что она рада его видеть, признаки радости нам неизвестны.

— Можете вы меня простить? — сказала она. Простить он мог.

— Я объяснила бы, но выйдет еще хуже.

— Зачем объяснять? Я и так все знатю. Вы шли к «Баррибо», когда на вашем пути оказались большой грузовик и златовласая девочка. Ее вы спасли, он вас толкнул, вы только что из больницы. Правильно?

— Не совсем. Я заснула.

— Простите, что вы сделали?

— Устала, села в кресло, как последняя идиотка, и проснулась в два часа. Сколько вы ждали?

— Около часу.

— Ой, какой ужас!

— Ничего, ничего. Он промелькнул незаметно.

— Нет, какая я гадина!

— Поверьте, я совсем не пострадал. Но если вас грызет раскаянье, можете возместить ущерб.

— Как?

— Пойдемте туда вечером.

— Очень буду рада.

— Так, в полвосьмого?

— Хорошо. А еще лучше, что вы не сердитесь.

— Что вы, я понимаю. Спать полезно. Учительница мистера Лльюэлина сообщила бы вам, что сон неслышно распускает клубок забот.

— Лльюэлина! Да, конечно. Объясните мне тайну, от которой я просто поседею. Почему здесь вы, а не он?

— Потому что я у него служу.

— Кем?

— Душехранителем.

— Замечательно! Значит, из конторы вы ушли?

— Да, сегодня.

— Вот это хорошая новость!

— Я тоже рад.

— А он ничего?

— Истинный ангел.

— Я слышала, он очень лютый.

— Ничего подобного. Да, швыряется кашей, это бывает, но во всем прочем — ангел. Вот он, судите сами.

Дверь чуть-чуть приоткрылась за полминуты до того, и, убедившись по голосу, что это не Вера, хозяин решился выйти.

— Просим, просим, — радушно сказал Джо. — Мисс Фитч, из газеты.

— Мы договорились, — прибавила Салли.

— Помню. Что ж, приступим. Идите, Пикеринг, вам надо вещи перевезти.

— Так не забудьте, — сказал Джо, — полвосьмого.

— Не забуду.

2

Когда Джо вернулся, Салли уже не было, а Лльюэлин курил сигару, как курит ее человек, всласть поговоривший о себе.

— Ничего пупсик, — сказал он.

На эту тему его душехранитель мог говорить со всею властью.

— Лльюэлин, — сказал он, — выбирайте выражения. Это прекраснейшая девушка в мире. Заметили, какие глаза? Я сказал бы, звезды. А улыбка? Сладость и свет. А голос? Серебряный колокольчик на освещенном луной лугу. Характер соответствующий — добрая, кроткая, нежная. Сегодня мы идем в ресторан.

— Да? — удивился мистер Лльюэлин.

— Да. Пойду распакуюсь. Где моя комната? Прекрасно. Заметили ямочку на левой щеке? Как сказал поэт, земля не создала подобной красоты.[38] Несомненно, ваша училка сообщила вам эти строки.