Том 4. Письма 1820-1849

Позвольте, почтеннейший Николай Иванович, усердно поблагодарить вас за вашу память и подарок. Но не для одного меня это подарок — для всей русской современной литературы, которая более, нежели когда, нуждается в вашем руководстве. В этот век, не признающий властей, и власть грамматики сильно потрясена, и потому честь и слава вам, что вы, как ее верноподданный, вступились за ее законное право.

Я верю и надеюсь, что ваш легитимизм удачнее будет легитимизма французских роялистов.

Еще раз прошу принять мое искреннее, душевное спасибо. Ф. Тютчев

Тютчевой А. Ф., 1845^*

109. А. Ф. ТЮТЧЕВОЙ Начало 1845 г. Петербург

St-Pétersbourg

Ma bonne et chère Anna. Voilà une lettre qui pour s’être fait attendu, te fera un double plaisir, car elle te sera remise par ton frère Charles. Vous aurez quelque peine à vous reconnaître l’un l’autre. Vous aurez plutôt fait de faire nouvelle connaissance. Je n’ai pas besoin de te dire, ma chère enfant, que ce n’est pas sans quelque envie que je le vois partir pour vous aller embrasser, toi et tes sœurs. Il se chargera de vous donner tous les détails que nous concernent. Mais ce qu’il ne pourra jamais t’expliquer suffisamment, c’est combien vous m’êtes chères et les reproches que je me fais de ne pas vous le témoigner assez soit par mes lettres, soit autrement. Mais cette paresse détestable ne m’empêche pas, sois en bien persuadée, d’être constamment préoccupé de votre souvenir et surtout de votre avenir.

Je suis bien fâché que ton frère Charles ne pourra vous donner que fort peu de temps, mais maintenant qu’il est en Allemagne, il y a plus de chances que par le passé de vous voir de temps en temps. Nous sommes toujours encore à Pétersb où nous attendons les premiers jours de printemps pour faire le voyage de Moscou. Mais que ceci ne t’effraie pas. Nous n’en sommes pas moins décidés à revenir en Allemagne dans le courant de l’été prochain — et une fois réunis ce sera, je l’espère, pour ne plus nous quitter de sitôt.

Continue, ma chère Anna, à me donner de tes nouvelles. Parle de moi à tes sœurs et charge-toi de présenter mes respects à Madame la Directrice et mes amitiés à tes oncles.

Adieu, mon enfant. Que Dieu vous protège toutes les trois. T. T.

Перевод

С.-Петербург

Моя добрая и милая Анна, вот письмо, которое заставило себя ждать, зато оно будет тебе вдвойне приятно, ибо передаст его тебе твой брат Карл. Вам будет несколько трудно узнать друг друга, вы как будто вновь познакомитесь. Мне нечего тебе говорить, моя милая девочка, что я не без некоторой зависти смотрю на его отъезд, который доставит ему случай обнять тебя и твоих сестер. Он берется сообщить тебе все подробности касательно нас, но чего он никогда не сможет достаточно объяснить, это того, как вы мне дороги и как я себя упрекаю в том, что не умею этого как следует выразить в письмах или иначе. Но эта отвратительная лень не мешает мне, будь уверена, беспрестанно вспоминать вас и в особенности быть озабоченным вашей будущностью.

Жаль, что твой брат Карл сможет посвятить вам лишь очень мало времени, но, поскольку он теперь будет в Германии, вам представится более, нежели прежде, случаев видаться время от времени. Мы все еще в Петербурге и ждем первых весенних дней, чтобы совершить путешествие в Москву. Но не пугайся. Мы все-таки твердо намерены вернуться в Германию в течение будущего лета — и, раз соединившись, мы уже, надеюсь, не расстанемся так скоро.

Продолжай, милая Анна, сообщать мне о себе. Говори обо мне твоим сестрам и потрудись передать мое почтение госпоже директрисе, а твоим дядям мои дружеские приветствия.

Прости, дитя мое. Да хранит вас Бог всех трех. Ф. Т.

Тютчевым И. Н. и Е. Л., 2 марта 1845^*

110. И. Н. и Е. Л. ТЮТЧЕВЫМ 2 марта 1845 г. Петербург

St-Pétersbourg. Ce 2 mars

Je suis très contrarié, chers papa et maman, de ne pouvoir vous annoncer rien de positif relativement à mes affaires, et c’est là en partie la raison qui a fait que je me suis si longtemps privé du plaisir de vous écrire. On continue toujours à me donner les plus douces paroles et les assurances les plus satisfaisantes, et je crois en effet qu’on est très disposé à faire quelque chose pour moi. — Mais ce qui les embarrasse, c’est la forme à donner à leur bonne volonté.