Том 4. Стиховедение

…Но вот влекут по слову бо(га) ДелийскогоДеревья с Иды. Вот (под) секирой падаютСтволы, из коих стро(ят) коня зловещего.Раскрылись недра, вскрыт (по)тайной ковчег коня…

Вот пример из русского трохеического тетраметра — отдельные строки из «Куркулиона» Плавта в переводе Ф. А. Петровского и С. В. Шервинского (М., 1924):

…Чтоб не сбил я вас (го)ловою, локтем, грудью иль ногой!…Всякий свалит(ся) — головою станет вниз на улице!

…Всю дорогу пе(ре)го(ро)дили, лезут с изреченьями……Ходят хмурые, подвыпив(ши), — если натолкнусь на них,Так из них уж, верно, каждо(го) в порошок разделаю!

Совершенно ясно, какой богатый запас средств представляют такие замены для переводчиков: переводя трагедии нерасшатанным ямбом, а комедии расшатанным, можно сделать разницу этих античных жанров ощутимой в самом звучании стиха. Но покамест до этого далеко: слишком мало было проб. И самая большая проба, как ни странно, осуществилась на материале самого редкого из подходящих античных размеров — галлиямба. «Вологодский ангел» Адамовича представляет собой именно «русский галлиямб» — 8-стопный хорей (с цезурой 4 + 4) с затяжкой в конце строки и с трехсложными заменами («избыточными слогами») внутри строки; другие деформации стиха единичны.

Вот для примера отрывок из поэмы Адамовича. Содержание ее простое: растет в Вологде чистый юноша Алеша, его пытается совратить любовью приезжая купчиха, но он, помолившись богу, от соблазна уходит в лес и там умирает светлой смертью.

…Ой, весна, ой, люди-братья, / в небе серы(е) облака,Ой, заря над лесом, ветер, — / все в темни(це) Господней мы!Белый город Волог(да) наша, / на окраи(не) тишина,

Только стройный звон (ко)локольный, / да чирика(ют) воробьи.Вьется речка, (бле)стит на солнце, / а за речкой лес, холмы,За холмами мир (—) вольный, — / но Алеша не знал о нем.Знал пустое — что соседка / продала (на) базаре кур,А уряднику на почте / заказно(е) письмо лежит.Да и Пелагея Львовна / не умнее сы(на) была,Не в гимназии училась — / у Воздвижен(ской) попадьи.

Всякий люд идет дорогой — / проезжают в трой(ках) купцы,И с котомка(ми) богомольцы, / и солдаты на войну.Из обители далекой / к Тройце-Серги(ю) инок шел,Попросил приюта в доме, / отдохнуть и хле(ба) кусок.В мае ночи корот(ки), белы, / стихнет ветер, не(бо) горит.И плывет звезда Венера / по сияющим морям.Все о доле монастырской, / о труде монах (го)ворил,А Алеша (о) мире думал / и заснуть потом не мог…

Что позволяет нам утверждать, будто стих «Вологодского ангела» — производное именно от галлиямба, а не, скажем, от более популярного трохеического тетраметра, как в «Куркулионе»? Разница в строении первого и второго полустишия. Каждое из них начинается двухсложием, воспринимаемым как анакруса, затем следует (почти) 100-процентно ударная константа, затем 3–4-сложный (исключения редки) интервал, часто с ударением на одном из средних слогов, и после этого конечная константа — с женским окончанием после нее в первом полустишии, с мужским во втором. На 251 стих поэмы эти ритмические формы распределяются так:

Эти цифры показывают: во втором полустишии интервалы (1) длиннее, (2) малоударнее, (3) предпоследнее ударение старается оттянуться от конца, оставив там избыточный слог (как в окончании галлиямба «на летучем легком челне»). Все это — признаки галлиямба с его затянутой концовкой. Вот для наглядности соответственные показатели в процентах:

1) соотношение 1–2–3-сложных и 4–5-сложных интервалов в I полустишии — 60: 40; во II полустишии — 25: 75;

2) соотношение неполноударных («Не в гимназии училась», «На окраине тишина») и полноударных интервалов:

в 3-сложиях: в I полустишии — 45: 55, во II — 65: 35;