Том 4. Стиховедение

Ответ: они пришли в стихи из прозы. Вспомним: в первых публикациях 1911–1912 годов никакой сложной графики в этих стихотворениях не было. Она явилась лишь при подготовке отдельного издания сборника 1919 года. А на промежуток между 1911 и 1919 годами приходится работа над «Петербургом», «Котиком Летаевым» и «Записками чудака». В «Петербурге» некоторые (немногочисленные) куски текста печатаются с отступами, как в «Пепле» и «Урне», и причленяются к предыдущим через ступеньку и двойное тире. В «Котике Летаеве» вдобавок некоторые выделяемые слова внутри фраз печатаются короткой строкой-ступенькой и причленяются к предыдущим и последующим тоже двойными тире. В «Записках чудака», кроме того, местами появляются целые типографские картины — набор десятка строк в форме круга или клина, с таким же иконическим значением, как в строках «Зубцами / Старых / Башен…», набранных зубцом. (Все подробности прозаической графики Белого тщательно описаны в упоминавшейся книге Дж. Янечека.) К 1919 году «Петербург» и «Котик Летаев» уже были напечатаны, а «Записки чудака» написаны. Их графическая техника и была использована при оформлении окончательной редакции «Королевны и рыцарей». Можно сказать, что техника вертикальных столбцов пришла в «Королевну…» прямо от «Пепла» и «Урны», а техника косых строк — обходом, через прозу.

В 1919 году Белый одновременно готовил к печати «Королевну и рыцарей» для «Алконоста» и «Звезду» для «Альционы». Любопытно, что принципы подготовки при этом были разные. Стихотворения «Королевны…» печатались с вышеописанными сложными графическими приемами, стихотворения «Звезды» — в строго традиционном оформлении, по большей части — четверостишиями и двустишиями. Исключений в «Звезде» лишь пять, графические приемы во всех, кроме одного, — не сложнее, чем левые вертикальные столбцы или горизонтальные строки с отбитыми концами (Вл, Г—

). Единственное более сложное исключение — «Шутка». «Шутку» можно рассматривать как автопародию, в которой пародируются те самые графические приемы, которыми в это же время оформлялась «Королевна и рыцари». Отступов нет, но весь текст набран вертикальным столбцом, каждое слово — отдельной строчкой, вплоть до предлогов и союзов — не только односложных, как в «Шуте», но и бессложных, из одного согласного звука: «…Как-то / Избили / И / Выгнали / Меня / Из / Цирка // В / Лохмотьях / И / В / Крови…» Вот эти «В» в отдельную строчку и являются пародическим доведением до абсурда приемов «Королевны…»: в первой публикации и автографах расположение строк тоже причудливо, но до такого предела не доходит. Только две строки из 60 содержат не одно, а два слова («Стародавний Зодиак», «Вселенской любви»), и выделяются на этом однословном фоне как резкий курсив.

Несмотря на эту самоиронию, Белый, как известно, сохранил на вооружении эту технику набора вертикальным столбцом. Более того, в «Маленьком балаганчике…» и потом в «Зовах времени» она становится у него господствующей: стихи вытягиваются в столбцы по одному-два слова в ширину, и эти столбцы постепенно сдвигаются слева направо по интонационным ступенькам. Техника «Королевны и рыцарей» переходит в новое качество. Эту поэтику графической композиции «самого позднего Белого» — не «горизонтальной», а «вертикально-диагональной» — здесь мы уже не можем подробно рассматривать: она потребует специального исследования.

Блок в истории русского стиха[301]

1

Первое издание «Стихов о Прекрасной Даме» (1905) состояло, как известно, из трех разделов. При первом были эпиграфы из Вл. Соловьева («Ты непорочна, как снег за горами, Ты многодумна, как зимняя ночь…») и В. Брюсова («…Я вдруг увижу лик знакомый, И трепет обожжет меня»); при втором — только из Соловьева; при третьем — только из Брюсова. При переизданиях, когда книга была перепланирована, эти эпиграфы исчезли. Вместе с этим исчезло и прямое авторское указание на историко-литературные истоки поэтического стиля Блока — скрещение лирической традиции XIX века («по технике стиха, по приемам творчества Блок — ученик Фета и Вл. Соловьева», — категорически писал Брюсов в статье 1915 года[302]) и модернистского, «декадентского» новаторства, признанным знаменосцем которого считался Брюсов. Между тем именно это скрещение тенденций определяет своеобразие стиха Блока в пестром своеобразии стиховых манер его современников.