Том 4. Стиховедение

Новаторство молодого Блока в том и заключалось, что он сосредоточил внимание именно на этой разновидности тонического стиха — с минимальным колебанием междуиктовых интервалов в 1–2 слога. Понятие «блоковский стих» (если отвлечься от неспецифически-стиховедческих его характеристик: интонации, евфонии и т. д.) обычно вызывает у современного читателя поэзии представление о размере типа

Вхожу я в темные храмы,Совершаю бедный обряд.Там жду я Прекрасной Дамы

В мерцаньи красных лампад… —

т. е. именно о стихе с колебанием 1–2-сложных интервалов (за которым в последние десятилетия закрепился термин «дольник»). Блок выделил его из расплывчатой массы чисто-тонического стиха и приучил к нему ухо современного читателя. За полосою открытий и изобретений в любой области обычно следует полоса отбора и систематизации: выясняется, какие из нововведений заслуживают ввода в широкое употребление, а какие могут быть оставлены на периферии как экзотическая редкость. В области метрики и рифмы русского стиха начала XX века этот отбор начал Блок.

Удача его главного дела — обособления стиха с междуиктовым интервалом в 1–2 слога — объяснялась тем, что этот стих мог опереться на традицию, хоть и слабую, в классической русской поэзии. Предшественники Блока старались оторваться от традиции, противопоставить себя ей, — Блок, наоборот, искал связи с традицией и нашел ее. Это была традиция переводов и подражаний немецкой (в меньшей степени английской) романтической поэзии: «На ту знакомую гору / Сто раз я в день прихожу…» Жуковского, «Когда мавр пришел в наш родимый дом, / Оскверняючи церкви порог…» Лермонтова, «Во сне я милую видел, / Во взоре забота, испуг…» Фета (из Гейне), «Они меня истерзали / И сделали смерти бледней…» любимого Блоком Аполлона Григорьева (тоже из Гейне). Сознательность своего обращения к этой традиции Блок как бы сам подтвердил, вписавшись в этот ряд переводчиков Гейне и поместив в «Ночных часах» цикл переводов из Гейне среди своих оригинальных стихов.

Однако ритм этого цикла переводов («Опять на родине») и ритм собственных ранних дольников Блока различен: в переводах преобладают (как и в немецком подлиннике) 1-сложные интервалы, в ранних дольниках — 2-сложные[306]

. В четверостишии перевода —

Красавица рыбачка,Оставь челнок на песке;Посиди со мной, поболтаем,Рука в моей руке… —

две строки из четырех звучат ямбом, тогда как во всех оригинальных дольниках Блока аналогичные ритмы встречаются ничтожно редко. Иными словами, разрабатывая «блоковский дольник» «Стихов о Прекрасной Даме», Блок ориентировался не на немецкий ритм, а на его уже существующее русское преломление; а разрабатывая «гейневский дольник» «Ночных часов», Блок ориентировался не на ритм русских переводов, а на ритм немецкого подлинника.

Именно опора на существующую (хотя и слабую) русскую традицию переводного размера сделала блоковский дольник из экспериментального жизнеспособным: читатель почувствовал эту преемственность и принял новый размер как особую разновидность стиха, отличную от остальной чистой тоники. А то, что эта традиция складывалась из переводов (Гейне), и притом сделанных не рядовыми, а редкими, выдающимися поэтами (Фет и Григорьев, а не Майков и Михайлов), придавало блоковскому размеру семантический ореол романтической экзотичности и элитарности.

Разумеется, Блок не оставил без внимания и более расшатанные — с более длинными междуиктовыми интервалами — ритмы тонического стиха. Но когда они вторгаются в стихотворение, написанное стихом с 1–2-сложными интервалами, то всегда выглядят не случайностью, а намеренным интонационным курсивом:

Потемнели, поблекли залы,

Почернела решетка окна.У дверей шептались вассалы:— Королева, королева больна.

А когда стихотворение целиком пишется тоническим стихом с произвольным количеством слогов в междуиктовых интервалах, то не случайным, а тщательно продуманным оказывается композиционное положение стихотворения в сборнике.