Том 4. Стиховедение

Прежде всего бросается в глаза отличие нерифмованных строк «Бориса Годунова» и «Маленьких трагедий» от рифмованных строк всего остального нашего материала: только здесь процент ой-окончаний в конце строки держится около общеречевой нормы (2,5 %) и только здесь конец строки оттягивает на себя не больше, а меньше половины всех ой-окончаний. Это еще раз подтверждает, что повышенный процент ой-слов в стихе вызван именно потребностями рифмы. Далее, обращает на себя внимание разница между процентом ой-рифм в лирике и в больших жанрах (сказки, «Гавриилиада»): в лирике он в два с лишним раза выше и оттягивает на себя соответственно больше ой-окончаний. Сходное соотношение было у Пушкина между лирикой и большими жанрами и в 4-стопном ямбе. Наконец, видно, что процент ой-окончаний внутри стиха от числа строк в 5-стопном ямбе больше, чем в 4-стопном ямбе и хорее: это оттого, что 5-стопная строка длинней и дает больше места для внутристишных мужских окончаний.

Таблица 4

Напомним в заключение, что во всех наших таблицах мы старались давать средние показатели по как можно большему материалу; а за ними стоят показатели по отдельным произведениям, более индивидуальные, но менее статистически надежные. Так, 3 % ой-рифм по сказкам складывается из 2,8 % по «Царю Салтану», 4 % по «Мертвой царевне» и 1,4 % по «Золотому петушку» (соответственно 500, 276 и 142 строки). При более тонком анализе это может еще представить интерес для исследователя.

5

Мы уже говорили, что в прозе из 50 слов на — ой было 6 существительных, 14 прилагательных, 3 наречия, а остальные были местоимениями (мой, собой

— 7 словоупотреблений) и местоимениями-прилагательными (какой, такой, одной, другой — 20 словоупотреблений). Ни глаголы (стой, укрой), ни междометия (ой) не встретились ни разу. Больше половины словоупотреблений, таким образом, приходилось не на знаменательные, а на вспомогательные слова. В стихах эта картина меняется.

Всякое разделение ой-слов по частям речи требует оговорок. Субстантивированные прилагательные (больной, часовой, по мостовой) мы здесь причисляли к существительным. Местоимения-прилагательные (какой, другой) мы учитывали отдельно, не причисляя ни к местоимениям, ни к прилагательным. Наречия, возникшие из существительных в творительном падеже (

зимой, порой), мы здесь учитывали как существительные, так что собственно наречиями на — ой считались лишь домой и долой. Определяющим показателем для нас была пропорция местоимений (М), местоимений-прилагательных (М-П), прилагательных (П

), существительных (С) и прочих частей речи (Пр), т. е. глаголов-императивов, двух наречий и междометия.

Для ой-слов в прозе, внутри стихотворной строки и в рифме эти пропорции таковы (таблица 5).

Из таблицы 5 видно: самая характерная черта ой-слов в прозе — преобладание вспомогательных частей речи — в стихе стремительно исчезает. Сумма местоимений и местоимений-прилагательных в прозе давала 54 %, в стихе внутри строки дает 47 % (от 49 % у Ломоносова до 39 % у Брюсова), а в рифме — от 35 % в XVIII веке и до 11 % у Белого. При этом особенно резко сокращаются именно местоимения-прилагательные; собственно местоимения, наоборот, внутри стихотворной строки появляются значительно чаще, чем в прозе (в 2,5 раза), и даже в рифме немного чаще. За счет сокращения вспомогательных частей речи усиливаются главные: сумма существительных и прилагательных в прозе — 40 %, внутри стиха — 49 %, а в рифме — 62 % в XVIII веке, 77 % в пушкинскую эпоху и 71–79 % после Пушкина. При этом доля прилагательных нарастает особенно стремительно: соотношение П: С в рифме до Пушкина — 2: 8, а после Пушкина — 4: 6 (тогда как соотношение П: С внутри стиха и у Пушкина, и у Фета, и у Блока устойчиво держится на 5: 5). Основные сдвиги происходят между Державиным и Пушкиным и между Полежаевым и Некрасовым; Жуковский, а потом Огарев и Ап. Григорьев могут считаться переходными фигурами.

Причины этих сдвигов для разных частей речи — разные.