Том 5. Дар земли

— Давай попробуем. Ахмадша сумеет провести это испытание, и Равилю доверить вполне можно. Стыдно мне: обгоняют сынки на работе, однако горжусь: ученые дети.

— Вы столько сделали, папа, вам стыдиться нечего, — сказал Ахмадша с горячностью. — Если бы я был первооткрывателем нефти «Второго Баку»…

— Что бы тогда? — спросил Груздев, любуясь красивой молодостью Ахмадши и невольно завидуя ей.

— Всю жизнь гордился бы этим. Ведь здесь дикая глушь была, а теперь такие города замечательные!

— Танцплощадки… — поддразнил Алексей.

— Да, и танцплощадки, — серьезно согласился Ахмадша, помогая отцу освободить стол и покрыть его скатертью.

— Наверно, уже девушку высмотрел?

— Пока не высмотрел. Но танцую хорошо. Люблю танцевать, — поправился сын Яруллы, боясь, что его сочтут хвастунишкой.

— Ты и работаешь хорошо.

— У нас все работают хорошо.

Скромность Ахмадши странно задела Груздева. Видно, Ярулла по-прежнему крепко держит бразды правления в своем доме: ведь не перед гостем, старым знакомым, стесняется парень!

На стол подавала Минсулу… Ранние тонкие морщинки уже пролегли в уголках ее бледного рта и между полудужьями бархатных бровей, и почему-то очень грустная она была. Груздев даже не решился обратиться к ней, как прежде, на «ты».

— Садитесь с нами, вы теперь совсем взрослая! Рюмочку вина выпейте за успех наших дел.

Она покачала головой.

— Спасибо, я не пью.

— Ну просто так посидите за компанию.

— Нет, мне надо чай приготовить.

А чай уже заварен Наджией, даже не переступившей порога столовой, и все, что требовалось к столу, тоже приготовлено ею: то и дело мелькали за косяком двери крупные руки матери, из которых Минсулу и Ахмадша принимали посуду с разным угощением.

Ахмадша не притронулся к рюмке, а когда пришел Равиль, по-праздничному переодетый, тот без всякого стеснения налил себе вина, выпил, рассказывая о работе на буровой, крепко обругал диспетчера.

Глядя на братьев, которые и в детстве резко отличались друг от друга характером и поведением, Груздев невольно сравнивал их. Теперь разница между ними как бы стушевалась внешне благодаря приобретенному умению владеть собой, но углубилась: у Равиля подчеркнуто независимый, даже развязный вид, Ахмадша сдержанно-спокоен, но в тихой скромности его чувствуется недюжинная сила.

— Позови Фатиму, я ее и разглядеть сейчас не успел. На свадьбе-то мне не пришлось погулять, — попросил Груздев, надеясь, что с появлением еще одной женщины разговор станет более общим и непринужденным.

— Она ребенка кормит. Капризничает он, не заболел ли? — степенно возразил Равиль, и, как бы подтверждая его слова, мальчишка захныкал басовито и требовательно.

Точно ветерок, в комнату влетела младшая, Хаят, в полумужском рабочем костюме. Поздоровалась с Груздевым за руку, на ходу растрепала прическу Ахмадше, а на Равиля только весело покосилась.

— Здравствуйте, ати! — сказала она отцу. — Сейчас пойдем в парк с Салихом Магасумовым. Хороший он и чудной — похож на русскую икону. — И Хаят засмеялась так громко, что Ярулла нахмурился.

Недовольство отца ничуть не смутило девушку. Через каких-нибудь десять минут, уже в шелковом платье, маленькая, складная, она снова появилась перед гостем. Большелобое лицо ее с широко поставленными карими глазами дышало своеволием, и вся она была живая, подвижная, как огонь.

— Наш младший оператор, — Ярулла явно любовался дочерью, непослушной, избалованной и все-таки милой отцовскому сердцу. — Не женская работа, но, понимаешь, требует равноправия! Что ж, пусть испытает, почем фунт лиха!

У Груздева ворохнулось на душе тяжелое — выступление Семена Тризны в обкоме: если не наладится дело с откачкой, то операторы в первую очередь пострадают от сокращения добычи.

— Значит, дружишь с Магасумовым? — спросил он Хаят, самостоятельность которой ему нравилась.

Груздеву нравился и Салих, в самом деле похожий на святого со старинной иконы: тонкий прямой нос, продолговатые глаза, губы в ниточку, а улыбнется — и сразу расцветает суховатое лицо. Совсем молодой, но в цехе капитального ремонта скважин на хорошем счету, к тому же спортсмен и гармонист отличный. Алексей встречался с его матерью, Зарифой, бывшей своей трактористкой, даже подумывал одно время, не жениться ли ему на хорошенькой, боевой вдовушке, но сердечного контакта между ними не возникло, и отношения сохранились в рамках старой дружбы.

— Сын Зарифы — дельный парень, — сказал Ярулла, поймал быстрый взгляд Ахмадши и вдруг покраснел, будто в жар его бросило.

Груздев заметил это.

«Что у них тут происходит? — И еще он подумал: — А силен Ярулла в семье! И не грубой силой берет: авторитетом. Но женщин за стол не посадил. Неужели дома придерживается старинки? Как же я раньше за ним такого не замечал?»

7