Том 5. Пьесы и радиопьесы

Мёбиус. Но для меня это — единственный шанс сохранить мои открытия в тайне. Только в сумасшедшем доме мы еще остаемся свободными. Только в сумасшедшем доме мы еще можем спокойно думать. На свободе наши мысли приобретают взрывную силу.

Ньютон. Но мы, в конце концов, не сумасшедшие.

Мёбиус. Да, но мы — убийцы.

Оба озадаченно смотрят на Мёбиуса.

Ньютон. Я протестую!

Эйнштейн. Этого вам не стоило говорить, Мёбиус!

Мёбиус. Тот, кто убивает, — убийца, а мы убивали. У каждого из нас была своя задача, которая и привела его в это заведение. Каждый из нас убил свою сиделку ради определенной цели. Вы — ради того, чтобы не подвергать риску свою секретную миссию, а я — из-за того, что сестра Моника поверила в меня. Она считала меня непризнанным гением. Она не понимала, что ныне долг гения — оставаться непризнанным. Убийство — это нечто ужасное. Я убил, чтобы не допустить еще более ужасных убийств. Но вот появились вы. Вас я не могу устранить, но может, мне удастся вас убедить? Неужели мы убивали зря? И что это было: мы приносили жертвы или совершали преступления? Либо мы останемся в сумасшедшем доме, либо мир станет сумасшедшим домом. Либо мы исчезнем из памяти человечества, либо человечество исчезнет с лица земли.

Молчание.

Ньютон. Мёбиус!

Мёбиус. Что, Килтон?

Ньютон. Но эта психушка. Эти громилы санитары. Эта горбунья врачиха!

Мёбиус. Ну и что?

Эйнштейн. Нас посадят в клетку, как диких зверей! Мёбиус. А мы и есть дикие звери. Нас нельзя выпускать к людям.

Молчание.

Ньютон. Неужели и впрямь нет другого выхода?

Мёбиус. Нет.

Молчание.

Эйнштейн. Иоганн Вильгельм Мёбиус! Я порядочный человек. Я остаюсь.

Молчание.

Ньютон. Я тоже остаюсь. Навсегда.

Молчание.

Мёбиус. Благодарю вас. За тот небольшой шанс спастись, который благодаря вам еще остается у мира. (Поднимает свой бокал.) За наших сиделок!

Все торжественно встают.

Ньютон. Я пью за Доротею Мозер.

Двое других. За сестру Доротею.

Ньютон. Доротея! Я вынужден был принести тебя в жертву. И смертью отплатил тебе за твою любовь. И теперь хочу доказать, что достоин тебя.

Эйнштейн. Я пью за Ирену Штрауб.

Двое других. За сестру Ирену!

Эйнштейн. Ирена! Я вынужден был принести тебя в жертву. В твою честь и в память о твоей преданности я хочу поступить так, как велит разум.

Мёбиус. Я пью за Монику Штеттлер.

Двое других. За сестру Монику!

Мёбиус. Моника! Я вынужден был принести тебя в жертву. Пусть твоя любовь освятит союз, который мы, трое физиков, заключили в память о тебе. Дай нам силу верно хранить тайны нашей науки, прикрывшись шутовским колпаком. (Пьют, потом ставят бокалы на стол.)

Ньютон. Давайте опять превратимся в психов. Примем образ Ньютона.

Эйнштейн. Станем играть на скрипке Бетховена и Крайслера.

Мёбиус. Пусть снова является царь Соломон.

Ньютон

. Будем сумасшедшими, но мудрыми.

Эйнштейн. Узниками, но свободными.

Мёбиус. Физиками, но не преступниками.

Все трое кивают друг другу и расходятся по своим комнатам. Гостиная пуста. Справа входят Мак-Артур и Мурильо.

Оба в черных мундирах и фуражках, у обоих в кобуре пистолет.

Они убирают посуду со стола. Мак-Артур вывозит сервировочный столик с посудой в дверь справа, Мурильо ставит перед окном справа круглый стол и кладет на него стулья кверху ножками, как делают при уборке ресторана. Потом Мурильо тоже уходит в правую дверь. Гостиная вновь пуста. Затем справа появляется фройляйн доктор Матильда фон Цанд. Как всегда, на ней врачебный халат со стетоскопом в кармане. Она оглядывается.

Наконец входит Сиверс, тоже в черном мундире.

Старший санитар. Слушаю вас, босс.

Доктор. Сиверс, портрет.

Мак-Артур и Мурильо вносят в гостиную большую картину в тяжелой позолоченной раме, это портрет генерала. Сиверс снимает старый портрет и вешает на его место новый.