том 6

В конце декабря произошло мое исключение из партии, и до самой середины 1919 года я встречал Ильича только лишь во ВЦИКе или на съездах. Это был наиболее тяжкий период для русской революции. Он же был крайне трудным для тех немногих большевиков, которые, в силу развития событий, оказались вне своей большевистской родины. К числу этих большевиков принадлежал и я. Несмотря на разногласия, которые были у меня, и мои резкие выступления против руководителей партии, я рассматривал большевистскую партию как свою и приходил в ярость, когда ее критиковали представители других партий. По мере того как революция подвигалась вперед, выяснялась правильность точки зрения Ленина, и неудивительно, что передо мною уже к концу 1918 года стал вопрос о возвращении в свое большевистское отечество. Но здесь определенную роль сыграло то, что я в это время стоял во главе хотя и небольшой, но активной организации интернационалистов и индивидуальное вступление в партию внесло бы дезорганизацию в наши ряды. Три события с особой силой подчеркнули мою оторванность от своей партии: 1) покушение на Ленина, 2) германская революция и 3) предложение сестрорецкой организации интернационалистов помощи со стороны белых. Ночью с быстротой молнии распространилось по городу известие о покушении на Ленина (я жил в это время у Г. Кржижановского). Я помню мучительную ночь, которую мы все провели под впечатлением этого известия. Выстрел в Ильича все перевернул во мне, вспыхнули с особой силой то глубокое уважение и любовь, которые я к нему питал на протяжении многих лет. В эти крайне тяжелые дни, когда вся партия, как единая семья, остро переживала это горе, было особенно тяжело быть вне ее рядов.

Второе событие, которое резко повернуло всю нашу организацию, была революция в Германии. Проповедуемая Ильичем в течение всего времени идея социалистической мировой революции как-то приблизилась и этим самым разрешила вопрос о темпе развития событий, что лежало в основе позиции интернационалистов.

Известную роль в этом же направлении сыграл также на первый взгляд как будто бы незначительный, но в высшей степени характерный факт. Сестрорецкая организация социал-демократов интернационалистов получила предложение от неизвестных ей лиц предоставить в ее распоряжение 1000 вооруженных людей для борьбы против большевиков. Интернационалистская организация ответила на это предложение поголовным вступлением в местную организацию РКП. В феврале 1919 года я вел переговоры с Я. М. Свердловым по вопросу об объединении, причем Свердлов тогда мне сказал, что будет очень полезно, если в РКП вольются интернационалисты, среди которых было относительно большое количество старых квалифицированных партийцев. Руководящая группа интернационалистов уже в начале 1919 года была за слияние с РКП. Предстояло созвать для этого съезд и оформить самое слияние для того, чтобы оно не носило характера индивидуального перехода из одной партии в другую. Но мне во что бы то ни стало хотелось повидать Ильича и с ним поговорить относительно привлечения к государственной работе ряда интернационалистов. Я лично, как старый профессионалист, все время работал по выбору в профессиональных союзах — дело шло не обо мне, а о других. В мае 1919 года, сговорившись предварительно по телефону, я отправился к Ленину. Принял он меня очень дружелюбно, причем казалось, как будто он совершенно не помнит, как резко я выступал против него. Осведомившись о том, где я сейчас работаю, он спросил меня: "Верно ли то, о чем мне говорил Кржижановский, что у вас, интернационалистов, имеется 10–15 работников, которые недостаточно использованы Советской властью?" — "Да, это верно", — сказал я. "Но почему же они не работают?" — "Они работают, — ответил я, — но не на той работе, которую они могли бы делать, и исключительно потому, что они не члены партии". — "Нехорошо, нехорошо! — сказал он. — Надо запрячь всех умеющих работать. Такое сотрудничество будет очень ценным". — "Но дело идет, Владимир Ильич, не о техническом, а о политическом сотрудничестве", — сказал я. "О политическом сотрудничестве?" — повторил он про себя и погладил характерным жестом свою голову. "О политическом сотрудничестве?" — переспросил он меня. Потом медленно, как будто раздумывая над предложением: "Да, это надо будет обсудить в Центральном Комитете. Я обязательно поговорю и вам немедленно сообщу ответ". Ставя Ильичу вопрос о политическом сотрудничестве, я, конечно, знал, что наша партия была слишком мала для того, чтобы она могла претендовать на роль партнера РКП. Мне хотелось посмотреть, как на это будет реагировать Ильич. По тому, как он повторил несколько раз "политическое сотрудничество", было ясно, что из этого ничего не выйдет, и по той простой причине, что для Ленина было очевидно предстоящее объединение интернационалистов с партией. Опытный политик, Ленин не хотел консервировать, путем той или другой формы, сотрудничество организации, которая должна была раствориться целиком в РКП.

* * *