Том 6. Дураки на периферии

Конгрессмен. Бери его, бери его к черту отсюда скорее! (Агасферу). Ступай кверху, там тебе суше, теплее… Пошел вон, — в пропасть сброшу!.. Откуда берутся негодяи, когда ничего нету? Что?

Агасфер. Я молчу.

Конгрессмен. Нет, ты говоришь, мерзавец!

Агасфер. Я говорю: считай себя покойником! (Уходит).

Раздаются позывные радиоприемника.

Полигнойс

(у аппарата). Это Москва!.. Москва, господа!.. Телеграмма для Евы, для Марты Такс. (Пауза. Полигнойс принимает телеграмму).

Марта(в волнении). Боже мой, боже мой!.. Неужели жизнь прекрасна?

Полигнойс. Сейчас увидим… Кажется, прекрасна! «Местным советским властям дано указание смонтировать у подножья Арарата для вас и ваших спутников корабль на сто пассажиров с запасом продовольствия. Желаю Еве и Марте долгой счастливой жизни. Сталин».

Всеобщее безмолвие. Все опустили глаза, словно великий стыд охватил всех.

Марта(обняв одною рукою Еву, она стоит с нею на коленях на земле). Я уже счастлива. Я уже долго-долго прожила в эту минуту. На земле живет человек, которого можно любить бесконечной любовью; теперь я счастлива, потому что узнала его, а раньше я думала, таких людей нет, и погибала… Ах, Ева, услышь меня, что я говорю!

Конгрессмен

(Черчиллю). Вас я возьму конечно на борт. Еву эту и Марту мы возьмем временно, Америке они не нужны.

Полигнойс. Как временно? Что значит, вы возьмете их временно?

Конгрессмен. Я им разрешу совершить подвиг самопожертвования, когда мы будем в океане. Корабли должны теперь приходить в Америку пустыми, — таков приказ правительства. Вы слышали?

Полигнойс. Слышал. Но этот корабль советский, он для Евы и Марты…

Конгрессмен. Он советский, пока его нет. А потом он сразу будет американский, и еще с запасом продовольствия. Отлично!

Полигнойс. Нет, он не американский! Он русский! Зачем ты из Америки, из моей родины, делаешь воровку, убийцу?..

Конгрессмен. Молчать, изменник!

Полигнойс. Пусть теперь с тобой расправится мое сердце! Вы отняли у меня радость жизни, возьмите и мою ярость…

Он наносит сильный удар Конгрессмену. Тот припадает на мгновение к земле, подымается, сбрасывает пиджак, Полигнойс делает то же самое, начинается жестокая драка. В драке они двигаются; проходят по тропинке над пропастью, скрываются по ту сторону Арарата.

Шоп(вынимая из бумажника деньги, кладет их на землю под камень). Сто долларов на Полигнойса против шефа. Шеф будет на земле.

Климент. Сто, говорите? Гм, гвак! Двести за шефа против радиста.

Герцогиня Винчестерская. Учтите пятьдесят моих за радиста!

Тевно. И я! И я! Десять за того, кто помоложе.

Черчилль. Пятьсот! За нашего великолепного шефа!

Другие также держат пари, складывая деньги под камни. Шоп записывает ставки. Из-за той стороны горы показываются Полигнойс и Конгрессмен. Они идут в драке по тропинке над пропастью. Конгрессмен хватает Полигнойса поперек туловища, приподымает его над пропастью с торжествующим лицом; Полигнойс обхватывает шею Конгрессмена, рвет его на себя — и оба летят в пропасть.

Шоп

. Господа! Выигравших нет. Возьмите свои ставки.

Селим(голос его сверху). Кто же теперь у вас будет Америка?

Шоп. Я очевидно. Очевидно я. А тебе что нужно. Селим?

Селим. Ничего не нужно, ничего… Две Америки у вас погибли. Одну мне жалко, другую нет. Жалко мне одну Америку, ах, как жалко! А другую нет, не жалко почему-то. Эх вы, железопрокат, Форд и компания, патефоны и зажигалки… Дедушка, брат Господень, иди к нам по делу.

Брат. Чего тебе. Скажи оттуда.

Селим. Иди, дедушка… Я тебе два хлебца дам. Покушайте хлеба, помяните души погибших.

Брат встает. Ева подает ему руку. Они медленно идут к Селиму наверх.

4-е действие