Том 6. Письма 1860-1873

Вы, вероятно, уже известились, что Тимашев, после долгих колебаний, решился наконец внести дело «Москвы» в 1-ый департамент Сената^*. Эта выходка поразила здесь всех или своею крайнею нелепостью, или своею крайнею наглостью. В самом деле, предложить Сенату объявить преступным направление такого издания, которое постоянно и энергичнее всякого другого защищало все основные начала русского общества, те начала, гласное отрицание которых равнялось бы государственной измене, — это нечто близкое к безумию. Но что бы то ни было, сознательно или бессознательно, в вашем лице — и вы вполне достойны этой чести — брошен самый наглый вызов всему русскому общественному чувству и убеждению тою шайкой людей, которая так безнаказанно тяготеет над Россиею и позорит государя, и вы, конечно, не усумнитесь поднять брошенной перчатки — насколько это от вас зависит. — Мы все, друзья ваши, все люди, разделяющие ваш образ мыслей, мы все — убеждены, что в этом деле, которое становится государственным вопросом первой важности, счастливый исход дела много и очень много зависит от вашего здесь присутствия, и потому просим вас — приехать сюда безотлагательно.

Я знаю достоверным образом, что члены первого департамента страшно озадачены тем положением, в которое они поставлены. — Они очень хорошо понимают, чего от них требуют^*. Но давление сверху сильно, и очень сомнительно, чтобы под этим натиском все они усидели на своих курульских креслах

^*, — но и одного протеста достаточно, чтобы дело перенесено было в общее собрание, и вот на этот случай — присутствие ваше в Петербурге оказывается необходимым^*. — Князь Оболенский вам тоже пишет и, конечно, обстоятельнее и убедительнее моего.

Есть для каждого ложного направления роковая необходимость довести себя до самоубийственного абсурда, не только словом, но и на деле — наша же обязанность этим воспользоваться.

Самарину Ю. Ф., 5 февраля 1869^*

191. Ю. Ф. САМАРИНУ 5 февраля 1869 г. Петербург

Петербург. 5-го февраля

Permettez-moi, cher Юрий Федорович, de recommander à votre bienveillant accueil Mr Георгиевский, frère de celui qui est à Pétersbourg, lequel par son passage par Moscou comptait avoir l’honneur de se présenter chez vous…

Ce Mr Георгиевский a servi longtemps sous le G<énér>al Besak qui à son grand regret s’est vu obligé dans un moment donné de le sacrifier comme une victime expiatoire à des exigences impérieuses… Il pourra vous raconter des choses curieuses sur ce qui s’est passé dans les pays d’où il vient^*.

Moi aussi j’en aurai plus d’une à vous communiquer. — Mais il en est de la poste, qui veut bien se charger de vous porter ces lignes, comme de la parole (au dire du Pe de Talleyrand) laquelle n’aurait été donnée à l’homme que pour déguiser sa pensée…

Mille amitiés.

Ф. Тютчев

Перевод

Петербург. 5-го февраля

Позвольте, любезный Юрий Федорович, рекомендовать вашему благосклонному вниманию г-на Георгиевского, брата Георгиевского из Петербурга, который, будучи проездом в Москве, желал бы иметь честь засвидетельствовать вам свое почтение…

Г-н Георгиевский долгое время находился на службе при генерале Безаке, но тот, к своему великому сожалению, оказался вынужденным в определенный момент, уступая настоятельным требованиям, сделать из него искупительную жертву… Он может рассказать вам любопытные вещи о краях, из коих прибыл^*.

Я также смогу немало вам сообщить. — Но с почтой, берущей на себя труд доставить вам эти строки, дело обстоит так же, как с языком, который (как сказал князь Талейран) дан человеку только для того, чтобы скрывать свои мысли.

Сердечно кланяюсь.

Ф. Тютчев

Тютчевой Е. Ф., 23 июня 1869^*

192. Е. Ф. ТЮТЧЕВОЙ 23 июня 1869 г. Петербург

Pétersbourg. Ce lundi. 23 juin

Ma fille chérie, j’ai reçu hier votre lettre, datée d’Iliînskoïé^*, et je ne vous dissimule pas qu’elle m’a fait grand plaisir. J’aime les faveurs et les grandeurs pour les miens et j’en jouis par ricochet plus, assurément, que je ne l’eusse fait par voie directe… Mais ce qui m’a fait tout particulièrement plaisir, c’est ce que tu me dis au sujet de Daria. Voilà, au moins, une rentrée convenable.

J’ai trouvé hier ta lettre à mon retour de Péterhoff où j’étais allé voir les Wiasemsky qui par un excès de discrétion sont allés s’y établir de préférence à Tsarskoïé. A ma connaissance, le Prince compte se rendre à Iliînskoïé le 1^er ou le deux juillet, et il ne demanderait pas mieux, je pense, que de continuer le voyage. — En voilà un qui aime et recherche les honneurs autrement que par procuration… Pauvre cher homme.