Том 6 (XIV - середина XV века, литература времени национального подъема)

Народи же они с началникы своими советовавше, рекоша к себе: «Неправедно есть таковому святителю быти на апостольскомъ престоле, блуднику сущу: идемь и изъженемь и́». О таковых бо людех Давидъ рече: «Немы да будуть устны льстивыа, глаголющая на праведнаго безаконие гордынею и уничиждениемъ»,[843] — понеже они мечтанию бесовъскому веры имше, имуще же яко и жидовъскую сонмицю.

На предлежащее же возвратимся.

И пришедше народи к келии святаго, бесъ же потече народом зрящим во образи отроковицы, яко ис келии святаго. Народи же восклицаша да изымають еа. И не можаху, гнавше доволно.

Святый же, слышавъ молву народа у келии своей, изыде к нимъ и рече: «Что есть, чада?» Они же изглаголаша ему вся, яже видеша, святаго же глаголомъ не внимаху, и осудиша его яко блудника. И имше его нудма, поругашася ему и, недоумеваху, что быша сотворили ему, и умыслиша тако: «Посадимъ его на плотъ на реку на Волхов — и да выпловеть из града нашего внизъ по реци».

И выведоша святаго и целомудренаго великаго святителя Божиа Иоанна на Великий мостъ,[844]

еже есть на рецы на Волхове и, низвесивше святаго, на плоте посадиша. И збысться лукаваго диавола мечьтание. Диаволъ же нача сему радоватися, но Божиа благодать преможе и святаго вера къ Богу и молитвы.

И егда посаженъ бысть святитель Божий Иоанн на плотъ, на реце на Волхове, и поплове плотъ вверхъ реки, никимже пореваем, на немже святый седяше, противу великие быстрины, еже есть у Великого мосту, къ святаго Георгиа монастырю.[845] Святый же моляшеся о них, глаголя: «Господи! Не постави имъ греха сего: не ведят бо, что творять!» Диаволъ де видевъ, посрамися и возрыда.

Народи же, видевше таково чюдо, растерзаху ризы своа и возвращахуся, рекуще: «Согрешихомъ, неправедное содеяхомъ — овци сыи пастыря осудихом. Се бо видим, яко от бесовскаго мечтаниа сие сотворися нам!» И шедше скоро в великую Премудрость Божию,[846] и повелеша священному собору, иереом и диаконом, со кресты поити вверхъ по брегу реки Волхова ко святаго Георгиа монастырю и молити святаго, дабы возвратился на престолъ свой. Священный же соборъ со тщанием взяша честный крестъ и икону святии Богородици, яко же лепо бе, и поидоша по брегу реки Волхова вослед святаго, моляще его, дабы ся возвратил на престолъ свой.

Тако же и народи они, иже прежде ковъ на святаго воздвигше, текуще по брегу реки Волхова къ святаго Георгиа монастырю, умилне глас испущающе, глаголаху: «Возвратися, честный отче, великий святителю Иоанне, на престолъ свой, и не остави чад своих сирых, и не помяни, еже согрешихом к тебе!» И предвариша святаго и носящих иереовъ честныа кресты близ святаго Георгиа монастыря яко полпоприща[847] и сташа, прекланяюще главы своа до земля, моляще святаго и слезы проливающе, такоже глаголюще, якоже рехом: «Возвратися, честный отче, пастырю нашь, на престолъ свой! Грех бо нашъ пред нами есть всегда — пред тобою согрешихом и диавола лукаваго мечтанием прелстихомся. Тако сотворити дерзнухом, яко убо безответни прощениа просим, но обаче и благословениа твоего сподоби нас!» И ина многа глаголаху, моляще святаго.

Не скоро бо пловяше святый на плоте оном противу великиа быстрины, но яко некоторою божественою силою носим благоговейно и честно, не бо предваряше носящих честныа кресты по брегу, но равно пловяше с носящими иереи и диаконы честныа кресты. И егда священный собор с честными кресты приидоша к месту, идеже народи они стояще бяху, и начаша вкупе болма молити святаго, дабы возвратился на престолъ свой.

Святый же, послуша молениа их, яко по воздуху носим, ко брегу приплове и, востав с плота, сниде на брег. Народи же, видевше радовахуся, яко умолиша святаго возвратитися, и плакахуся, еже согрешиша к святому, прощениа просяще.

Беззлобивая же она душа прощениа сподобляет ихъ. Мнози же от них на нозе падающе, слезами обливаху нози его; друзии же ризамъ знаменовахуся святаго. И, спроста рещи, друг друга утесняху, хотяху поне видети святаго. Святый же благословяще их. И тако поиде съ кресты чудоносивый архиерей Божий Иоаннъ въ святаго Георгия монастырь, и со священнымъ соборомъ, молебная съвершающе пениа. И множество народа воследующимъ и глаголющимъ: «Господи, помилуй!»

Архимандриту же и инокомъ монастыря того не ведущимь, яко архиерей Божий Иоаннъ грядеть в монастырь. Въ то же время во святаго Георгия монастыри бе некий человекъ яко уродъ ся творя, прозорлива же дара имеа от Бога благодать. Сей скоро притече ко архимандриту монастыря того, толкый въ двери келиа его, и глаголя: «Изыди противу великаго святителя Божиа Иоанна, архиепископа Великого Новаграда, — се грядеть к намъ в монастырь». Архимандритъ же усумнеся и посла видети. Послании же, шедше, увидеша от народа, ту сущаго, вся бывшая яже о святемь и, скоро возвратившеся, возвестивше архимандриту. Архимандритъ же повеле в тяжкая звонити.