Том 7. Продолжение отъезда

а вы запеваете — а я удаляюсьпостепенно в снега (как когда-то: фигуроютемнеющей в сумеркахгде-то все дальше) и сломанная доска выступаеттам — средь развалинв брошенной хижине (пели шепталисьпотомплакали очень давно — а оказываетсядлясчастья немало) и далее лессловново снеоткрывается — и вы запеваете(хотя — и не надо быибо ведь все уже кончено)вы продолжаете

(а ведь и без нас глубоко уже зреетзолотом поблескиваявечность)вы продолжаетевсе приглушеннеепеть

|2003|

Денисова Горка

последний отъезд

Валленберг в Будапеште: 1988

от автора

Впервые выпущенный за границу, лето 1988 года я провел в Будапеште.

Я давно интересовался выдающимся венгерским ваятелем Имре Варгой (особенно запомнилось мне, по журнальной репродукции, скульптурное изображение поэта-мученика, уз ника гитлеровских концлагерей Миклоша Радноти, которого я переводил на чувашский язык).

Будапештские друзья в первые же дни повезли меня осмотреть памятник Раулю Валленбергу, сооруженный в мае 1987 года по проекту Варги. Потом я часто сиживал в маленьком скверике, где стоит бронзовый Валленберг, и весь последующий месяц, не определив еще жанра, писал захватившую меня вещь, — даже во время длительных, утомительных путешествий по стране.

Первоначальным заглавием сочиняемого было — «Рука Валленберга», — странно-загадочный, остановленно-«движущийся» жест этой руки неотвязно вторгался в мои черновики. Спустя год я стал подбирать эпиграф к завершенной маленькой поэме, обратился для этого к религиозной литературе: как, теологически, определяется Рука — «орган и знак действия, выражения, связи». Градации ее определения оказались обширными: от «власти» и «обладания» — до «отпускания» и «утешения», все это, — как мне все более вспоминалось, — было в замечательном творении Варги.

«Сын Десницы» — «тайно», лишь про себя, называл я великого шведа (есть и такое определение избранников Господа, именуемого также «Мужем Десницы»), но название поэмы и эпиграф я выбрал — более соответствующие безмолвной, сдержанной жертвенности Рауля Валленберга.

В заключение хочу отметить, что слова Хайя и Аум взяты из рефренов еврейских колыбельных песен.

|январь 1991|

Donec eris felix, multosnumerabis amicos:tempora si tuerint nubila,solus eris.(Когда хорошая погода —у тебя много друзей:когда собираются тучи —ты одинок.)Надпись на постаменте памятника Валленбергу в Будапеште

1.

этонет никого… — на поверку: давнозавершившийсяобщий

единыйпоследний отъезд —как остановленный мир —(и осталась — оставшемусядолгаясмятая влажность— где-то на шее на лацканах на рукавах —долгогостарения множества глаз) —этодрожью застывший (как призрак ничтожныйвечности некой)рот чернозубыйпростого терновника —от одинокой — все той же — рукиотдаляющийся:

на расстоянии том же —(рядомздесьв переулке) —это город боярышников — августВосемьдесят Восьмого — и яснымего средоточиемединственная всечеловеческаярука — это очень давнопростая уже Простотавечности-нищенски-простенькой: какистоптанные туфелькив Стро-е-ниях ВечныхдляПечей и Волос… —

2.