Том 7. Стихотворения, очерки 1925-1926

Гражданин фининспектор!            Простите за беспокойство.Спасибо…     не тревожтесь…              я постою…У меня к вам      дело         деликатного свойства:о месте    поэта      в рабочем строю.В ряду   имеющих        лабазы и угодьяи я обложен     и должен караться.Вы требуете        с меня         пятьсот в полугодиеи двадцать пять        за неподачу деклараций.Труд мой     любому         труду            родствен.Взгляните —      сколько я потерял,какие   издержки        в моем производствеи сколько тратится         на материал.Вам,  конечно, известно           явление «рифмы».Скажем,    строчка       окончилась словом               «отца»,и тогда    через строчку,           слога повторив, мыставим    какое-нибудь:          ламцадрица-ца́.Говоря по-вашему,         рифма —             вексель.Учесть через строчку! —           вот распоряжение.И ищешь    мелочишку суффиксов и флексийв пустующей кассе        склонений             и спряжений.Начнешь это      слово         в строчку всовывать,а оно не лезет —        нажал и сломал.Гражданин фининспектор,            честное слово,

поэту   в копеечку влетают слова.Говоря по-нашему,         рифма —             бочка.Бочка с динамитом.         Строчка —              фитиль.Строка додымит,        взрывается строчка, —и город    на воздух        строфой летит.Где найдешь,      на какой тариф,рифмы,    чтоб враз убивали, нацелясь?Может,    пяток       небывалых рифмтолько и остался        что в Венецуэле.И тянет    меня       в холода и в зной.Бросаюсь,     опутан в авансы и в займы я.Гражданин,     учтите билет проездной!— Поэзия     — вся! —          езда в незнаемое.Поэзия —     та же добыча радия.В грамм добыча,        в год труды.Изводишь     единого слова радитысячи тонн      словесной руды.Но как    испепеляюще          слов этих жжениерядом   с тлением        слова-сырца.Эти слова     приводят в движениетысячи лет     миллионов сердца.Конечно,     различны поэтов сорта.У скольких поэтов         легкость руки!Тянет,   как фокусник,         строчку изо ртаи у себя    и у других.Что говорить      о лирических кастратах?!Строчку

    чужую       вставит — и рад.Это  обычное      воровство и растратасреди охвативших страну растрат.Эти  сегодня      стихи и оды,в аплодисментах        ревомые ревмя,войдут   в историю        как накладные расходына сделанное      нами —          двумя или тремя.Пуд,  как говорится,        соли столовойсъешь   и сотней папирос клуби,чтобы   добыть       драгоценное словоиз артезианских       людских глубин.И сразу    ниже       налога рост.Скиньте    с обложенья          нуля колесо!Рубль девяносто        сотня папирос,рубль шестьдесят        столовая соль.В вашей анкете       вопросов масса:— Были выезды?        Или выездов нет? —А что,   если я      десяток пегасовзагнал   за последние         15 лет?!У вас —    в мое положение войдите —про слуг    и имущество          с этого угла.А что,   если я      народа водительи одновреме́нно —         народный слуга?Класс   гласит       из слова из нашего,а мы,  пролетарии,

        двигатели пера.Машину    души       с годами изнашиваешь.Говорят:    — в архив,         исписался,              пора! —Все меньше любится,          все меньше дерзается,и лоб мой     время        с разбега круши́т.Приходит     страшнейшая из амортизаций —амортизация      сердца и души.И когда    это солнце        разжиревшим боровомвзойдет    над грядущим          без нищих и калек, —я    уже   сгнию,      умерший под забором,рядом   с десятком        моих коллег.Подведите     мой       посмертный баланс!Я утверждаю       и — знаю — не налгу:на фоне    сегодняшних            дельцов и пролазя буду    — один! —         в непролазном долгу.Долг наш —      реветь         медногорлой сиренойв тумане мещанья,         у бурь в кипеньи.Поэт  всегда     должник вселенной,платящий     на го̀ре        проценты             и пени,Я  в долгу      перед Бродвейской лампионией,перед вами,      багдадские небеса,перед Красной Армией,             перед вишнями Японии —перед всем,     про что

         не успел написать.А зачем    вообще       эта шапка Сене?Чтобы — целься рифмой           и ритмом ярись?Слово поэта —        ваше воскресение,ваше бессмертие,        гражданин канцелярист.Через столетья       в бумажной рамевозьми строку       и время верни!И встанет     день этот         с фининспекторами,с блеском чудес       и с вонью чернил.Сегодняшних дней убежденный житель,выправьте      в энкапеэс           на бессмертье билети, высчитав      действие стихов,             разложитезаработок мой       на триста лет!Но сила поэта       не только в этом,что, вас    вспоминая,         в грядущем икнут.Нет!  И сегодня       рифма поэта —ласка   и лозунг,       и штык,          и кнут.Гражданин фининспектор,            я выплачу пять,все  нули     у цифры скрестя!Я    по праву     требую пядьв ряду   беднейших        рабочих и крестьян.А если   вам кажется,         что всего дело́в —это пользоваться        чужими словесами,то вот вам,     товарищи,          мое стило́,и можете     писать        сами!