Том 9

Зелкин. Мы пришли немножко рано, Зизи… Пройдемся. Неполитично вылезать первыми… Почему ты так странно смотришь на меня? Мы же условились… Ты возьмешь адрес, как жена депутата, облеченная доверием масс… Делаешь реверанс и передаешь адрес королеве со словами: «Ваше величество, десятки тысяч добрых, благодарных рабочих кладут в ваши милостивые руки…» Понимаешь: тут очень тонкий оттенок, — я не говорю — «Повергают к стопам вашего величества». Нет! Рабочие, сохраняя чувство собственного достоинства, кладут в руки ее величества «свои чувства глубокого удовлетворения и надежд…» Ты поняла, как я подковыриваю? «Надежд на мирное разрешение некоторых экономических, противоречий…» Под адресом десять тысяч подписей: моя, секретарей профсоюзов и других…

Зизи. Боже, какая скверная фальшивка! Хватило же у тебя терпенья подписать десять тысяч фамилий…

Зелкин. Это не меняет дела… А может быть, я лично опросил всех по телефону? Момент чрезвычайно обостренный. Я предвижу крутой поворот в сторону диктатуры капитала… Наше положение весьма щекотливое…

Зизи. Только трусы боятся щекотки…

Зелкин. Я не боюсь щекотки! Во что бы то ни стало я должен удержать власть в рабочих округах… Я должен удержать большинство в парламенте, придется уступать и одним, и другим, спасая и то, и это…

Зизи. Сколько тебе хлопот, мой зайчик…

Зелкин. Будешь ты у меня когда-нибудь президентшей… Итак, после короткой речи ты снова делаешь реверанс королеве и ее жениху.

Зизи. Нет…

Зелкин. Что — нет?

Зизи. Я всецело на стороне крупного капитала… Подавай эту бумажонку сам…

Зелкин. Я требую повиновения! Я требую, как глава семьи, черт возьми!

Зизи. Шатап…

Зелкин. Я залеплю вам пощечину, сударыня, — публично!

Зизи. Глядите! Социалист…

Зелкин. Молчать! Прежде всего я — мужчина, вы — моя жена…

Зизи. Вы не мужчина, увы! Если бы только вы осмелились публично залепить мне пощечину… О-ла-ла… Я бы вам поцеловала руку, мой тигр! Мало еще быть просто подлецом… За это дешево платят сегодня… Смелым, инициативным подлецом, — о! Это — стиль!.. Я разочарована.

Зелкин. А что такое? Ты что-нибудь слышала обо мне?

Зизи. Игра проста: только две комбинации, третьей нет… В первом случае тебе дают хорошего пинка, — ты вылетаешь на тротуар, где в самом благоприятном случае торгуешь спичками и шнурками для ботинок… Во втором случае тебя просто расстреливают…

Зелкин.

То есть — как расстреливают? Кто? За что? А! Ты, как всегда, несешь чушь. Маркиз в хороших отношениях с тобой?

Зизи. Позавчера во время ужина и после ужина маркиз был любезен свыше всякой меры…

Зелкин. Закинь ему за меня словечко, это не помешает… Зизи… Ты же добрая баба…

Зизи. Как все распутницы… Ах, милый друг, меня, как пушинку, подхватывает ураган мятежа…

Зелкин. Какого мятежа? О чем ты говоришь?

Зизи. И я не знаю, — где я буду завтра… Должно быть, очень далеко от тебя…

Появляются Руди и Хунсблат.

Хунсблат. Микрофон здесь, в павильоне…

Зизи. Ваше высочество… (Делает реверанс.)

Зелкин исчезает, делая жене знаки.

Руди. Мадам… (подходит к ней.) Кошечка, как дела? _;

Зизи. Незабываемо…

Хунсблат(из павильона). Ваше высочество, через минуту вы у микрофона…

Руди. Хорошо, хорошо, займитесь там чем-нибудь… (Зизи.) Слушай, — незабываемо?.. Когда мы встретимся?

Зизи.

Я бешено ревную.

Руди. Кошечка, не будь буржуазной и не царапайся…

Зизи. Королева — хороша, хороша?.. Отвечай — хороша?

Руди. Отчего же, — королева — премилая девочка… Как воздушный пирог со сливками… Если бы ей было лет тридцать, как тебе…

Зизи. Я должна видеть тебя всегда, каждый день, каждую минуту… Амедей, Амедей… У меня есть деньги… Мой муж успел наворовать, — всё, всё на моем текущем счету… Нам хватит надолго… Только мчаться с тобой в автомобиле. Чтобы жизнь проносилась мимо, не останавливаясь… Я не хочу застывших очертаний! Вперед, вперед, — рука на твоем плече, голова на твоей груди… Я хочу жить… Брось королеву… Брось все, все. Уедем…

Руди. Кошечка, будь благоразумна…

Зизи. Не хочу благоразумия… Я боюсь… Ты не представляешь даже — как страшно в городе сегодня… Люди пляшут, скачут на улицах, у всех остановив «шиеся глаза… Они видят смерть..-. Я не пьяна, я не в бреду… Я — в ужасе… Сегодня ночью будет пере «ворот… Я все знаю… Но, может быть, слишком поздно… Я не могу объяснить тебе разумнее. Ужас кричит во мне: а вдруг уже поздно! Мы обречены, мы все обречены…

Руди. Прежде всего — хладнокровие… Я хочу быть фюрером, — имею я на это право, черт возьми?. «Сорвется — плевать… Ты вот что, — завтра переведи-ка деньги в Париж, на всякий случай…

Зизи. О мой тигр…

Хунсблат. Время, ваше высочество…

Руди идет в павильон к микрофону. Хунсблат говорит в микрофон.