Томек в стране фараонов

– Вот с таким явлением мы и имеем дело последние двенадцать лет. Раньше это означало бы голод. Веками здешние жители молились о шестнадцати локтях подъема воды на ниломерах, ибо это было равносильно достатку. Когда прибор показывал пятнадцать, четырнадцать локтей, в домах царили покой и радость, при тринадцати локтях урожай считался удовлетворительным, а двенадцать означали голод. Может, именно поэтому памятник Нилу представляет собой мужчину с шестнадцатью детьми. Люди пытались выйти из положения разными способами. До нас дошли разные оросительные сооружения: шадуфы, тамбуры, или архимедовы винты, сакии.

– Но почему старой системы бассейнов перестало хватать? – возвратился к прежней теме Вильмовский.

– Мухаммед Али ввез в страну хлопок и сахарный тростник, а они требуют иного орошения. Хлопковый куст вообще не выносит разливов, ему необходим систематический полив.

– Теперь понимаю. Потребовалась новая искусственная система, связанная с плотиной в Асуане. В этом отношении Египет многим обязан англичанам.

– Можно было бы назвать новую систему заградительной. Да ведь не только в Асуане построены новые плотины. Есть они в Исне, Наг-Хаммади, Асьюте. Благодаря им обеспечивается запас воды на целый год.

– Но из-за этого пропадает несомый Нилом плодородный ил…

– Это так, – согласился Абир. – И все же система плотин позволила расширить площадь пахотной земли, вырвать у пустыни многие гектары…

Смуга, до той поры занятый наблюдениями за отдыхающими дромадерами, почти не вслушивался в разговор. Сейчас его внимание привлекла череда шадуфов. Все они выглядели одинаково. На конце длинной жерди висела веревка с ведром либо корзиной из лыка. Другой конец жерди держал человек, терпеливо набиравший воду с поля, расположенного ниже, и переливал ее выше, где у следующего шадуфа стоял другой феллах.

– Точно стая журавлей, – заметил Вильмовский.

– А мы в Польше так похожие колодцы и называем, – вступил в разговор Смуга.

– Это самый простой, ручной способ орошения. Очевидно, это очень бедная деревня, – объяснил Абир. – Феллахи ухитряются таким способом заливать водой полтора феддана[103]

в сутки.

– А вот там, видишь? – спросил у Вильмовского Смуга. – Это сакия![104]

– В самом деле, – улыбнулся Вильмовский. – Корова ходит по кругу.

– Не корова, а буйвол, – в свою очередь рассмеялся Смуга.

Родоначальником домашних буйволов, разводимых на Дунае, в Египте, Индии и Закавказье, нужно считать не черного и не рыжего, а индийского буйвола арни

(Bos arni), обитающего на юго-востоке Азии. Это животное – до 2–3 м длины, включая 60 см на хвост, при 1,4–1,8 м высоты в плечах. Голова у него короче и шире, чем у домашнего быка, лоб большой… спина с небольшим горбом. 〈…〉 Небольшие глаза имеют дикое, задорное выражение. Длинные, широкие уши торчат в стороны горизонтально. 〈…〉 Из внешних чувств его лучше всего развиты обоняние и слух. По характеру он сердит и капризен… (А. Брэм. Жизнь животных, т. 1.)

– Он ходит по кругу с завязанными глазами, чтобы не одуреть от этой монотонной ходьбы.

– Давай подойдем поближе, – предложил Смуга, – там столько детей.

Действительно, около сакии их крутилось множество. Некоторые подстегивали животное, чтобы оно не останавливалось. Привязанный к дышлу буйвол терпеливо отмеривал шаг за шагом, заставляя крутиться огромное деревянное колесо с прикрепленными к ободу глиняными либо кожаными ведрами, которые черпали воду из канала и разливали ее по желобам, распределяющим воду по всему полю. До одурения монотонному скрипу водоворота вторили детские голоса.

– Вы понимаете, о чем они поют? – спросил Абир.

– Наверное, о трудном и скучном деревенском житье, – внезапно погрустнел Вильмовский, ему вспомнились убогие польские деревни.

– Вовсе нет! Они поют о красоте жизни, о радости труда. Правда, припев весьма прозаический.

Приди, приди, моя овечка,Пусть будет полным кошелек.

– Да, это так важно – уметь радоваться тому, кто ты есть и чем занимаешься, – заключил Смуга.

– Это самое распространенное оросительное устройство. Во всем Египте вдоль Нила расположено более пятидесяти тысяч сакий или похожих на них архимедовых винтов.