Томление (Sehnsucht) или смерть в Висбадене

Еще о контрастах. Около Кельнского собора есть музей римской истории, и часть его экспонатов (какие-то камни, остатки древних колонн) находятся прямо на улице, около здания. И вот, когда я рано утром иду мимо на работу, то с одной стороны музея, под этими трофеями античности спят на асфальте, в спальниках бомжи.

Странным образом натыкаешься вдруг в этом городе на отдельные куски прошлого, они смотрятся как-то инородно, но никак не отгорожены от современного течения жизни. Так, сохранились остатки средневековых 15 века городских стен, ворот, башен. И можно выйти из метро, подойти к этим коричнево-серым глыбам, коснуться рукой потемневших, изъеденных временем камней. Всегда притягивала меня старина, но не подделка под старину, которая сходна в чем-то с мещанством. Некоторые дома просто насквозь пропитаны его духом: все эти бесконечные цветочки, кренделечки, финтифлюшки (странное слово, впервые вижу его написанным), a la’…

Мне нравятся здесь старинные традиции в ремесленном деле, в профессии. Одна семья имеет уже в третьем поколении пекарню, другая – мастерскую по изготовлению ключей, третья – овощную лавку или ветеринарную практику. Конечно, не все знают эти места (настоящих кельнцев – проживших здесь всю жизнь – всего 20 %). Но, например, Матильда, почти лет сорок прожившая на этой улице с длинным названием (Dreigebirgsallee – ты уже привык писать это слово, правда? А означает оно – аллея трех гор), ходит только в такие лавки, магазины, к таким врачам, она знает историю семей этих людей. И в эти же места ходила много лет назад ее мать. Вообще, получается, что и здесь „места надо знать“.