Томление (Sehnsucht) или смерть в Висбадене

Удивительные вещи происходят. На следующий день после двух твоих писем я получила еще одно, написанное гораздо раньше, почти месяц назад, с какими-то непонятными штампами. Уже не знаю, что было с ним, но я счастлива, что получила это письмо. Второй день зачитываюсь им. Очень глубокое, тонкое и очень сильное письмо. И теплое. Знаешь, у меня как-то не получается „мудрствовать“, не находятся неожиданные и яркие параллели, ассоциации. Но то, что ты пишешь, находит живой отклик в моей душе, хотя я никогда бы не смогла сказать об этом так. Я всегда мечтала, чтобы в одном мужчине соединились сила ума и чувств, мужественность и творческая, страстная натура. И вот я нашла такого мужчину, и не могла не полюбить его. В тебе, мой милый, гораздо больше прекрасных качеств. И ты открыл много чудных свойств во мне, может быть, они были уже, но зажаты где-то глубоко-глубоко, внутри, ты помог им вырваться на свободу, помог мне стать свободнее внутренне. Да, я, действительно, преодолела многие свои комплексы. Сколько же глупых комплексов у меня было два года назад. С тобой во мне расцвела женщина. Я шла вчера по улице и чувствовала себя самой прекрасной, самой восхитительной женщиной на свете.

Милый мой, пиши мне о больном, о тяжелом, о том, что мучит тебя и терзает душу. Обязательно пиши. И тебе станет легче, я по себе знаю. Я с тобой, я тебя люблю, я обожаю тебя. Я безумно хочу тебя. Я верю и молюсь за тебя.

Твоя девочка».

«Почему я плачу? От радости и восхищения, от любви к моим родителям – моей маме и моему отцу, которого я не знала. Они дарят мне новую надежду».

«8 июля 1996 г.

Голос храма сердца моего. Какой же я зануда. О жизни и только о жизни, в которой я ничего не понимаю.