Читаем Томление (Sehnsucht) или смерть в Висбадене полностью

Я, вообще, тугодум. Я долго примеряюсь и готовлюсь, вырабатываю позицию и устраиваюсь, я исконный русский – очень долго раздумываю, решительно и скоро действую. Сейчас я слаб необычайно, может быть никогда я не был так сильно и так долго слаб. Я готовлюсь к самым серьезным переменам в своей жизни, к изменению ценностной шкалы: возненавидь ближнего своего. Это переворот всей моей жизни, отказ от прежних моральных представлений, прежних ценностных установок. Потому и слаб, что меняюсь, пересматриваю, формулирую и готовлюсь. Очень часто я действовал вопреки уму, только потому, чтобы не лгать, чтобы не действовать вопреки моральным представлениям. А это в корне неверно, потому что это и есть деградация человека, это и есть предрасположенность к манипулированию со стороны общества.

Не может манипулируемый человек разбогатеть. Не может нехитрый человек разбогатеть. Не может моральный человек разбогатеть. Не может неумный человек разбогатеть. Не может нерешительный человек разбогатеть. Не может. Вчера я решил тактически ситуацию со своим бизнесом. Можно двигаться дальше.

Проснулся в 05:01, через три часа после того как лег, проснулся от чувства, что родился. Радостно. Может быть впервые за многие годы в день рождения мне сегодня радостно. Вера в собственную жизнь и величие жизни, сила времени и могущество человека, который не склоняется перед временем.

Пафосный я человек, пафос из меня прет будто дерьмо после обширной клизмы. Ощущение, что, чем сильнее меня бьет жизнь, тем романтичнее и наивнее я становлюсь, вопреки, из чувства протеста, из желания продемонстрировать и доказать, что человек вопреки всему способен быть самим собой.

И для меня быть самим собой – это теперь стать и быть богатым. Потребуется несколько лет, чтобы встать на этот путь. Самое трогательное начнется, когда достигнутый потолок нельзя будет опускать, надо продолжать богатеть. И буду богатеть до конца жизни, и буду писать, творить до конца жизни. И останусь в истории человечества, как человек, открывший дорогу к новому уровню взаимопонимания людей, к тому, что прежде было достоянием единиц и мечтой для многих. Телепатический язык – это реальность новой жизни. И я первый, кто не просто откроет эту дорогу, но первый, кто скажет, люди – эта дорога для вас, идите по ней, кто готов потрудиться над собой, преодолев в себе нечеловеческий эгоизм. Я первый подарю людям эти возможности.

Перейти на страницу:

Все книги серии Terra-Super

Под сенью Молочного леса (сборник рассказов)
Под сенью Молочного леса (сборник рассказов)

Дилан Томас (Dylan Thomas) (1914–1953) — английский РїРѕСЌС', писатель, драматург. Он рано ушел из жизни, не оставив большого творческого наследия: немногим более 100 стихотворений, около 50 авторских листов РїСЂРѕР·С‹, и множество незаконченных произведений. Он был невероятно популярен в Англии и Америке, так как символизировал новую волну в литературе, некое «буйное возрождение». Для американской молодежи РїРѕСЌС' вообще стал культовой фигурой.Р' СЃР±орнике опубликованы рассказы, написанные Диланом Томасом в разные РіРѕРґС‹, и самое восхитительное явление в его творчестве — пьеса «Под сенью Молочного леса», в которой описан маленький уэльский городок. Это искрящееся СЋРјРѕСЂРѕРј, привлекающее удивительным лиризмом произведение, написанное СЂСѓРєРѕР№ большого мастера.Дилан Томас. Под сенью Молочного леса. Р

Дилан Томас

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее