Томление (Sehnsucht) или смерть в Висбадене

Наши герои занялись делом. Они встали напротив друг друга по разным сторонам, расчерченной неотвратимой волей на квадраты, огромной площадки, по углам которой возвышались охранными башнями и трубили слоны, гарцевали напомаженные кавалеры, перешептывались солдаты с алебардами.

Самое главное. У превращенцев появилась пара: у нее – он, король, у него – она, королева.

Началась свистопляска. Вихрь новых чувств и переживаний захватил их и втянул в ужасную и красивую игру, цель которой была известна всем участникам: победителю возвращается человеческий облик. А побежденный превращается в вечного санитара ночи. Но и злодея у игры нет. В этой игре есть только – „нет“ и „да“, но никогда – „ничто“. Комбинации, комбинации и стремительная логика расчета. Кровь текла из ран, кони рвали соперников, слоны давили, а солдаты плевались и наотмашь ломали чьи-то руки и позвоночники. Мир, в котором нет прощения, истины, жалости, участия, понимания, страха – есть цель.

Первой не выдержала Софья.

„Создатель! Мне и так ясна мера зла, принесенного в этот мир моим родом. Но никто не виноват. Мы были частью тебя – и все. Мы делали то, что никто не умел, не знал, не делал. Мы лишь жили. Жили так, как могли. Не надо меня испытывать. Даже ты, Создатель, не можешь лишить меня права выбора – я твоя плоть от плоти. А убить себя сами мы не могли. И не хотели. В чем же наша вина? В чем? Скажи, Создатель. Мне теперь умирать придется? Ты все сделал, чтобы наш род закончился. Чего же ты теперь хочешь?! Ты добился своего. Мы выполнили твою задачу. Не знаю, какую. Но какая разница. Мы тебе послужили. Дальше что? Дальше смерть. Неужели ты думаешь, что я – последняя из рода – стану тебя просить о помиловании и продлении жизни. Нет. Хочешь нас забрать из мира людей, давай. Понимаешь, мне не страшно“.

Но доиграть пришлось. Тупая правда победы толкала повествование игры к решительной победе страха над силой, слабости над верой. Кровь омыла уже почти все клетки поля, где-то за пределами квадратов уже гнили горы трупов. Софьино войско побеждало – ведь она пророчествовала даже тогда, когда этого не хотела. Она всегда знала все намерения противника. В этом была ее жизнь, а другой жизни она не ведала. И она никого никогда не жалела, поскольку лишь холодный расчет человеческой мысли двигал ее видениями, лишь трепетный холод поступка успокаивал ее воображение.

И она знала, как ей пронести на крыльях ночи между небом и землей побежденного белого короля.

Вновь она все знала.