Томление (Sehnsucht) или смерть в Висбадене

Вот он подошел. Вот он заговорил. Пока он осторожен и церемонен, уклончив. В козла с выщербленными рогами и пыльной бородой он может превратиться в мгновение – почти не нужны усилия. Но не превращается, а берет очередной бокал с шампанским и произносит какую-то чушь своим слащавым ртом, прищелкивая белыми зубами шакала.

Например, он произносит: „Жаловаться нельзя, нельзя прятаться – ничего не прощается. Мысли оборвались, ясный туман нахлынул – сомнения отпрянули и более не вернутся. Закипела кровь в руках, плечи окаменели, грудь вспучило, спина отодвинула меня от смерти, отделила раз и навсегда – сна нет, зла нет, нет страха, есть вера. Заботой об истине проникнуты последние шаги к развалинам старого дома, стены которого поросли ежевикой, малиной и наполовину засыпаны землей. Только издалека – это творение неба, ближе – это творение времени. Время – оплот постоянства: то, что произошло вчера, непременно повторится сегодня, в той же последовательности, с той же целью. Разве что страх может смениться на надежду. Но нет ничего более постоянного, чем страх надежды“.

Или так: „Круче меня только ветер и небо – думалось по дороге к вам. Храм судьбы, разрушенный временем, но не богом, остался в стороне – в нем не было гармонии, про него человек и бог не договорились, не нашли общего языка. Соленые слезы омывали эти глаза и щеки, столь любимые далекой женской рукой, и губы“.

„Голубчик, что ты несешь!“ – Таков был безотносительный ответ Ксении. Она пела свою последнюю торжественную партию. Она уже все знала. Она, может быть, родилась во имя мести, торжествующей мессы.

„Свой крест.“ – Неожиданно для себя ответил Андрей. Разве он знал свое будущее? Конечно, нет. Он ясно понимал свое настоящее. Его несло, он не управлял желаниями, настроением, страстью, его влекло к русской эмигрантке, представленной ему женой богатого французского барона, потомственного высокопоставленного чиновника французского МИДа, который, кстати, вполне лояльно относится к большевикам, и, во-многом, благодаря его содействию, в двдадцатых годах завершились успешно переговоры, приведшие к признанию Советов Францией.