Томление (Sehnsucht) или смерть в Висбадене

Сегодня почему-то полдня не было почты. Я легла позагорать в саду и вдруг почувствовала, что твое письмо уже рядом, нужно только открыть ящик. Так и есть! Я в бордовом купальнике, как в то утро в Воскресенском, когда я испытывала удовольствие от того, что в моих руках весла, а ты сидишь напротив, и от того, что под нашей одеждой нет белья, и я скоро медленно расстегну молнию, и твой „саженец и почка“ начнет жить в руке, он все тверже, все сильнее. И я прикоснусь к нему губами и возьму его в рот, боже, он огромен, он стремится дальше и дальше, на мгновение становится трудно дышать, он наполняет собою все мое существо. И вот ты на миг замираешь, еще секунда, и я почувствую горлом горячую, живую струю, и мои колени вздрогнут, и внутри у меня тоже станет влажно, и ты не сможешь сдержать стона, твое тело – отчаянный крик. Но это потом, а сейчас этот короткий миг, я обожаю его, когда мы неотделимы друг от друга, когда ты весь мой, только мой. А вот уже мягкий, маленький комочек в моих руках, такой любимый, совсем беззащитный и нежный. Это просто чудо, это великое откровение природы. Знаешь, я иногда вижу „его“, очень отчетливо, почти осязаемо, иногда во время наших разговоров. И тогда какая-то теплая волна обдает мое тело, ударяет в самые интимные места, как если лечь на морской песок, ногами навстречу прибою, близко-близко к воде, к тому месту, где разбиваются о берег волны. Я почти не чувствую своего тела, оно застыло в ожидании. Это одно всепоглощающее чувство, да-да, все так, как ты написал, милый. Когда же, когда, наконец, наступит этот миг, когда ты войдешь в меня, все глубже и глубже и какая-то нега разливается по телу. Это первое мгновение, когда я чувствую тебя, очень волнующе, я начинаю жить какой-то другой жизнью, очень естественной, словно я рождена именно для этой жизни, и заниматься с тобой любовью необходимо мне как воздух, и в этом мое призвание.