Томный дух болотного зверя

— Однако если б подобные доказательства у меня присутствовали, это бы, все равно, мало что дало, ибо Алексей и Борис, согласно Российскому законодательству, могут считаться пропавшими только спустя трое суток после их исчезновения, — говорил дальше Джон, используя заранее приготовленную хитрость (относительно такого закона в России он что-то когда-то слышал и, на основании указанных знаний, сочинил теперь простенькую небылицу). — Лишь по истечении этого срока давности написанное мной заявление вступит в силу, и следствие предпримет какие-нибудь действия для поиска наших друзей. Пока же, вроде, считается, что нужно выждать время. Вдруг они куда-то отлучились и вскоре найдутся сами?

— Ага, пошли посрать, и заблудились, — брякнул невпопад Мишка.

Никто даже не улыбнулся на его высказывание. Шутка была слишком грубой и абсолютно не уместной.

Виктор, — вообще, — сидел мрачный, как туча.

Трое суток! Как он мог забыть об этом! По закону, все так и получалось. Теперь, без прямых доказательств, что Ананьев и Алексей пропали… дерево? А что дерево? Может, его бобры повалили? А как они сюда попали — одному богу известно… милиция, примет заявление Купера к рассмотрению не раньше, чем через три дня… и вот почему к американцу пока никто не применил никаких санкций!!!

Но и все это будет только в том случае, если листок с заявлением не попадет, случайно, в «долговой» ящик и не пролежит там бог его знает сколько недель. К тому же, и лежать он станет лишь при условии, что американец действительно подал заявление…

Действительно подал…

То есть, действительно ли, был в правоохранительных органах?

Откуда снова образовались подозрения в его жульничестве? Ведь, факт, что ученый посетил милицию, и к нему не было применено никаких санкций (как основное доказательство его возможного увиливания), уже снят со счетов — он действительно мог воспользоваться трехдневной «отсрочкой»?

Однако… теперь, парень, открыл для себя, другой, более мощный аргумент в пользу того, что Купер ни в какие органы не ездил: нет в поселке отделения милиции, про которое он недавно говорил. Здесь, хорошо если «шериф» (считай — участковый) может жить, да и то навряд ли, ибо Алексей, в свое время, там даже медпункта не нашел…

Одновременно Виктор боялся своего недоверия. Ведь Купер не шкодливый мальчишка, использующий ложь, как инструмент для прикрытия собственных хулиганских задумок, а человек с большой буквы.

Одно его действие, правда, уже не соответствовало большой букве, — то самое, когда он, тайком, подсыпал Рэю снотворное в лимонад…

Превращение Стокера в вурдалака потом реабилитировало этот его проступок, но теперь тревоги добавляла, появившаяся в последнее время, скрытность американца…

Мысли Виктора относительно пропажи Ананьева и Алексея неожиданно оформились в умозаключение: «Будет ли этих людей, кто, вообще, искать?»

С милицией все понятно, она остается в стороне (из-за своего бездействия, несовершенства законов или, в конце концов, благодаря «мухлеванию» американского ученого — не столь важно, главное — в данном плане все замирает).

Судя по настроению Купера, тот этого делать, тоже не собирается (как, собственно, и прежде).

Следующее высказывание американца полностью убедило парня в правоте его предположений относительно намерений ученого избежать каких-либо действий, касающихся розыска пропавших членов экспедиции.

— Я не желаю тратить время на поиски исчезнувших людей, — говорил Джон. — Сейчас я поясню, чем вызвано такое решение. Но, прежде чем сделать это, заявляю: если кто-то со мной будет не согласен, кому происходящее не по душе, я никого не держу.

Про себя Купер подумал: «Никого не держу, но никуда вы не денетесь. Пробудившаяся Гаргейха заставит вас пойти со мной дальше, думать как надо, поступать как требуется, чтобы кого-то, в конечном итоге, утопила в воде Крапа, а кого-то похоронила заживо среди грязи Лукама… Правда, сейчас возникла, как говорил оборотень, встретившийся мне в то время, когда я искал клочок Алексеевой рубашки, щепетильная ситуация… Народ крайне взбудоражен. От такого жди — чего угодно. Пора обратиться к старшей жене Ылма за помощью…»

Как только Купер подумал о помощи со стороны аномального создания, мысли, будто сами начали рождаться у него в голове, и он продолжал: