Томный дух болотного зверя

— Дальше — слишком трудная дорога, — парень указал в сторону скрывшейся под водой тропы. — Не думаю, что та машина, на которой вы едите, пройдет здесь без посторонней помощи. Я возьму вас на буксир. Лучше подстраховаться сейчас, чем потом лазить по колено в холодной воде и болотной жиже.

— Добро! — согласился американец.

Виктор открыл багажник вездехода и достал оттуда трос. Попутно он освободил коробку, где должны были лежать стеклянные стаканы и фарфоровая посуда, от придавившего ее рюкзака, под завязку набитого консервированными продуктами. Мельком посмотрев в недра коробки, что, в наступающей темноте, едва удалось, он сказал Юле:

— Ты была права, дорогуша. Тут как будто Мамай прошел.

— Не везет! — девушка перегнулась через спинку заднего сиденья, потянула на себя полочку багажника и, тем самым, впустив в отсек для поклажи свет от салонной лампы, автоматически включившейся, когда Виктор открыл дверь автомобиля, выходя из него, более детально оглядела коробку.

Картонная упаковка с посудой имела жалкий вид: вся сплющенная и раздавленная, она напоминала шляпу, на которой кто-то посидел. К тому же, заднюю ее часть, — ту, что сейчас находилась ближе к сиденью, разрезало острым осколком стакана, и теперь он торчал из нее, норовя вывалиться.

Один конец троса Виктор привязал к вездеходу, другой кинул Андрею, и тот заарканил им буксировочную проушину второй машины.

Как только все было готово, Виктор опять повел вездеход дальше по тропе.

— Вить, вы здесь вчера уже были? — спросила Юля.

Парень с замиранием сердца почувствовал, как машина, в которой они едут, погрузилась в болото по самые двери. Желая контролировать процесс перемещения, он, как и раньше, воспользовался боковым окном: открыл его и оценивающе посмотрел, стоит ли ехать дальше или, может, лучше сдать назад, пока не поздно. Тина захлестнула колеса почти полностью и те крутились теперь где-то там, внизу, в болотной жиже, поднимая буруны пенящейся грязи. Все было на пределе возможностей, но осуществимо. Ему не оставалось ничего другого, кроме как закрыть окно и продолжать движение.

— Вить? — не отставала Юля.

— Нет, сегодня мы забрались уже дальше, — произнес парень, отчаянно орудуя тремя рычагами, торчащими из пола автомобиля на манер противотанкового надолба.

Юля хотела еще что-то спросить, но, очевидно, поняв, что сейчас совсем не подходящий для расспросов момент не стала этого делать.

В машине воцарилось молчание.

Единственными звуками, доносящимися сейчас до ушей путников, стали монотонное гудение двигателя, да вой перегруженной трансмиссии.

Так продолжалось какое-то время, а потом наступил долгожданный момент, когда вездеход благополучно выбрался на сушу, таща за собой беспомощно буксующую длинную «Ниву», штатные колеса которой были явно не в силах справиться с возникшим на пути препятствием.

— Фу-у-у, все! — воскликнул Виктор. — В этот раз, по крайней мере, проехали. Не знай, правда, что тут будет на обратном пути.

Машина, вдруг, дернулась.

— Чего это? — испугалась Юля.

— Это Купер притормозил, — объяснил ей Виктор, нажимая ногой на педаль тормоза.

Открыв дверь и подставив голову под проливной дождь, он прокричал ученому, тоже высунувшемуся из машины:

— В случае если дальше нас ждет еще такой же гиблый участок дороги, опять понадобится вас буксировать. Поэтому, чтобы не мучиться с канатом снова, просто не будем его отвязывать. Поедем так, гуськом.

— О`кей, — ответил американец.

Хлопнув дверью, парень поддал газу.

Его попутчики, замолчав, когда машины штурмовали бездорожье, видимо, решили и дальше ограничиться в общении (возглас беспокойства, который издала Юля, когда вездеход, сейчас, дернуло, а так же перекличку самого Виктора с Купером можно было не считать).

В результате этого, каждый, теперь, просто, сидел на своем месте и молча занимался доступным для себя делом.

Бэн возился с камерой и компьютером.

Андрей нервно грыз ногти, попеременно беря в рот пальцы то левой, то правой руки.

Юля, изогнувшись так, чтобы ей стал доступен обзор через очищаемое «дворниками» лобовое стекло автомобиля, следила за дорогой и оглядывала располагающуюся дальше местность, освещаемую фарами вездехода.

Дождь окончательно размочил землю, сделав ее жидкой и мерзкой. Многие капли дождя задерживались на какое-то время в еловых иглах, а затем, когда ветви деревьев уже не способны были их сохранить, устремлялись с них потоками вниз. Особо мощные потоки, пробили ковер, сотканный из мха, хвои и лесного мусора, который прикрывал стоячую воду. Там, где полотнище ковра оказалось разрушено, обнажилась гадкая личина предательской топи.

«Боже, какая грязища!» — думала девушка.

Но грязь, постепенно, уходила.

Тропка становилась все более и более аккуратной, видимо, ее глинистое основание сменил песчаник, а трясина украсилась камышом и осокой.

Очередной поворот тропы совпал с тем суточным барьером чередования света и тьмы, который в обычный, не пасмурный, день являлся бы заходом солнца.