Тонкий лед

— Поедешь на восток? — понимающе спросил Мейнард. Однако, Сайф покачал головой:

— Возможно… Не сразу. Я хотел бы попросить у твоего короля милости служить ему, хотя бы некоторое время.

— Вот чего я не ожидал услыхать! — воскликнул Мейнард. — Неужели он тебя так покорил?

Сарацин развел руками.

— Похоже, так и есть. Я его слушал, говорил с ним и понял, что хочу у него некоторым вещам научиться, да и когда еще выдастся такой шанс — понаблюдать за одним из королей! Бейнира Мохнатого я уже изучил, да будет его жизнь длинна и дни озарены солнцем; а франкский правитель — это нечто новое.

— Только ему не вздумай так сказать, — засмеялся Мейнард, — лучше передай, что я просил за тебя, как за человека самого надежного. Послания ты развозить умеешь, думаю, Людовику пригодишься. Или станешь его летописцем. Только не пробуй сочинять во славу его стихи и песни: король разбирается в поэзии и велит отправить тебя на плаху, если ему не придется по душе рифма.

Сайф был свободным человеком, Мейнард сам ему даровал эту свободу. И сарацин остался, пообещав однажды приехать в Аурланд. Альвдис вспоминала об этом сейчас и не могла сдержать улыбку.

Она видела, как Мейнард говорит с ребятишками, спрашивая у них, как правильно ставить ноги, чтобы постичь сложное искусство езды на коньках. Сегодня снег прекратился, завтра тучи уйдут, она чувствовала. А послезавтра наступит Йоль. Снова заблестят мечи валькирий, развернувшись над Аурландом победными знаменами, и Мейнард, помнится, со смехом грозился, что утянет Альвдис целоваться в укромный закуток. Вновь повернется тяжелое колесо года, скрипя, осыпая с обода звездные искры. Боги станут плясать и веселиться вместе со смертными, и щедро осыплют их дарами, которые нужно будет понять и принять. А если это окажется сложно, нужно найти того, кого любишь, и просто взять за руку

Мейнард обернулся, помахал ей, и Альвдис помахала в ответ.