Тонкий мир

— Шатт даккар! — тут же взвился на ноги Максимилиан. — Только не говори ей, что я забыл, умоляю! — сверкнул он синими-синими, как вечернее небо зимой, глазами и рванулся к дороге, где мирно дремала ни о чем не подозревающая равейна.

Дэриэлл, морщась от головокружения, поднялся, отряхнулся и оправил воротник.

«Определенно, могло быть и хуже», — вздохнул он.

— Ты идешь? — крикнул Максимилиан, поднимая Найту на руки. — Или тебя тоже тащить?

— Нет, спасибо. Обойдусь. А такая слабость — это нормально? — немного опасливо поинтересовался Дэйр. Снежное сверкание почему-то стало слепить, будто он последние часы просидел в темной комнате. Общее самочувствие тоже оставляло желать лучшего — саднили разбитые при падении колени, ныли слишком сильно вывернутые руки, но больше всего грызла оскорбленная гордость. Как же, его, целителя, аллийца, скрутил какой-то шакаи-ар! Ну, не простой, предположим, а князь. И не так уж все плохо закончилось. Но сам факт!

— Совершенно нормально, — весело успокоил его Максимилиан. — Я долгое время был ограничен в возможностях по извлечению энергии и эмоций из крови, а сил мне требовалось много. Приходилось выпускать у жертвы порядочно крови, а не два-три глотка, как полагается приличному князю. Так что у тебя сейчас слабость и от резкой кровопотери, и от энергетического истощения. Через несколько часов пройдет. Особенно если поешь чего-нибудь сладкого… И я ни на что не намекаю!

От слова «сладкий» Дэйр почувствовал необыкновенный прилив сил и даже почти догнал хохочущего князя — правда, лишь у дома Лиссэ.

На стук аллийка открыла почти сразу. Руки у нее были в муке — видимо, возилась на кухне.

— Ну? — грозно сдвинула она брови. — Что на сей раз?

И Максимилиану почему-то подумалось, что даже в этом безвкусном фартуке с вишенками, в теплых домашних туфлях с опушкой и косынке Лиссэ выглядит почти… угрожающе. Да и скалка в руках женщины — страшное оружие.

«А прищур у нее, как у Тая», — судорожно сглотнул Ксиль.

— Я не виноват, — князь начал оправдываться на полном автомате. — На нас напали, а потом Найта сама упала в обморок, я отразил атаку и убил злодеев, но потерял много крови, и Дэйр сам предложил себя, и…

Скалка пошла вверх.

— Лиссэ, он не врет, — вмешался Дэйр, пока ситуация не вышла из-под контроля. — Почти, — кинул он косой взгляд на удивленного князя. — Мы тебе обязательно все расскажем, только сначала устроим где-нибудь Найту. Она спит, и если разбудить ее сейчас, то наша девочка заработает сильную головную боль. Пусть сама проснется, попозже.

— Если ты за него ручаешься… — Лиссэ кашлянула, передернула плечами и нерешительно переложила скалку в правую руку. — Ладно, проходите. На кухню не соваться, если помогать не собираетесь. В большой гостиной рисует Ани, отвлечете — получите скалкой. На втором этаже мой кабинет, влезете — получите скалкой. А если Найта и вправду проснется с головной болью…

— Получим скалкой, — смиренно согласился Ксиль. — А вы пироги печете, да? С чем? А можно помочь? — и он заискивающе взглянул — чуть исподлобья, широко распахнутыми, доверчивыми глазами юноши, а не древнего князя.

«К демонам шакарское обаяние, — подумала Лиссэ. — Я не поддамся».

Ксиль трогательно закусил губу.

— С яблоками, — сдалась аллийка. — Устроишь Нэй, заходи — нарежешь начинку. И заодно расскажешь. Правду, — пригрозила Лиссэ скалкой напоследок и, чеканя шаг, удалилась на кухню.

— Кажется, нам повезло, — вздохнул Дэйр. — Никогда не знаешь, чем она… гм, шарахнет.

— Так про скалку — это было серьезно? — деланно ужаснулся князь.

— Вполне, — серьезно кивнул целитель. — Найту можно уложить в малой гостиной — там есть удобный диван. И это совсем близко.

— Веди, — улыбнулся князь.

И, взглянув в хитрые шакарские глаза, Дэриэлл понял, что «перемирие», похоже, затянется. Ненавидеть такого Максимилиана было очень сложно.

Ксиль ухмыльнулся.

А Лиссэ на кухне, прикусив восхитительно кислый яблочный ломтик, подумала, что раньше никогда не теряла голову от одного взгляда.

«Старею», — грустно констатировала она.

Но это, конечно, было чистое кокетство.

Глава 13. Милые бранятся…

Что бы там ни говорили диетологи о вреде сладкого, оно прекрасно стимулирует процесс мышления. Не зря самые возвышенные разговоры о смысле жизни и мировой политике, о проблемах общества и уж-жасной подрастающей молодежи ведутся именно на кухнях, за чашечкой чая с вареньем. А во время уроков учеников мучает невыносимое желание что-нибудь пожевать — мятый пирожок повидлом, прихваченный из столовой, яблоко или хотя бы резинку со вкусом яблока. Про министров, бизнесменов и прочих «вечнозаседающих» я уже и не говорю — во время собраний и переговоров обязательно подают кофе с чем-нибудь сладким. Наверное, чтобы лучше думалось — зачем же еще?

Вот и в доме Лиссэ разговор за чашечкой чая постепенно уходил все дальше и дальше от безобидной ерунды в сторону насущных проблем и глобальных вопросов.

— Так значит, на вас натравили нечто с тонкого плана? — задумчиво подытожила Лиссэ, выслушав мой рассказ.