Топ-модель

— Очень рад. Можете называть меня Альбертом Альбертовичем. — И удивляется оживлению в аудитории: — В чем дело девушки? Прошу, внимания. У вас возникает правильный вопрос: психолог в модельном бизнесе? Зачем он нужен? Отвечу — мир моды очень сложен, напряжен и здесь случается всякое. Вы должны научиться справляться со всевозможными стрессами, нервными срывами, депрессиями. Да-да, друзья мои. Это сейчас вы чувствуете себя, как в пионерском лагере… Впрочем, вы не знаете, что такое пионерский лагерь… Неважно. В настоящее время вас оберегают, лелеют, холят и относятся… м-да… по-человечески. Но! Повторю — мир моды очень сложен. И многие могут стать просто „мебелью“. Да-да, „мебелью“, то есть обслуживать собой вечера по заказу богатых клиентов. Других может поманить цвет золотого тельца. О судьбе третьих разрешите мне умолчать. Словом, прошу отнестись к нашим занятием со всей серьезностью. Я хочу укрепить вашу психику и научить находить в себе силы при самых неожиданных поворотах в вашей судьбе. Как говорят древние: „Хочешь мира — готовься к войне“.

Слушали мы психолога плохо — его голословные утверждения как-то не вдохновляли к подвигам. Если перевести его слова на язык народных масс, то большинство из нас ждала… панель. Хорошенькие перспективы, что там говорить.

— А сейчас, барышни, — сказал господин Вольский, — я вам раздам опросные листы. Отвечайте на вопросы предельно откровенно, это нужно для нашего дальнейшего сотрудничества. Пло-до-твор-ного! — поднял указательный палец.

Будущие манекенщицы оживились: что за вздор такой? Ведь пришли показывать не свой блистательный ум, а свои точеные фигурки. Их не слушали: вновь появившаяся Фая раздала нам желтенькие листы. Их было много, а в них было много вопросов. Все без исключения взвыли: что за профессорский трактат?

— Барышни, так надо, — проговорил Альберт Альбертович. — Замечу, мои заключения изучает госпожа Мунтян. Так что, в ваших интересах отвечать, повторю, правдиво. Как перед Господом нашим.

Куда хватил, дядя, похожий на какаду, критически усмехнулась я, вчитываясь в мелкий текст. М-да! Первое впечатление было такое, что эти вопросы составлял человек, неравнодушный к сексуальным проблемам извращенного, скажем так, плана. Здесь были вопросы про гомосексуалистов и лесбиянок, вопросы о групповом сексе, об оральном, анальном и так далее.

Нельзя сказать, что я обо всем этом не знала — знала, однако, признаюсь, все это как-то не вдохновляло. Какие чувства должен испытывать человек, пришедший в ресторан, когда ему в хрустальной вазочке приносят кусочек собачьего, предположим, дерьма. Такие же чувства испытывала и я отвращение. И поэтому, не читая более дурацкие вопросы, принялась ставить галочки в клеточки — наобум ставить.

И, разумеется, закончила первой — осмотрелась: со стороны казалось, что старательные девушки пишут сочинения на тему: „Как и с кем я провела лето?“

Как там мой летний дивный Дивноморск? Солнце, море, свобода, белый пароход. Иногда кажется, что волна обстоятельств вышвырнула меня на неприятную сушу, и теперь я барахтаюсь на ней рыбкой в обмороке. Раньше принадлежала только самой себя, теперь после подписания договора…

— Барышни, прошу сдавать работы, — говорит господин Вольский и предупреждает, что следующее занятие завтра.

Я первой отдаю „работу“ и выхожу из аудитории. Черт знает, чем приходится заниматься — раздражена. Этот же вопрос, правда, в более мягкой форме, задаю Хосе, поджидающего нас.

— Все будет хорошо, детка, — отвечает он. — Мы из вас делаем топ-модели, а не гоп-топ для постели, вах. Если хочешь последнего, пожалуйста, иди к Севе Зайченко. Он тебе быстро найдет спонсера, вах. Понятно, о каком спонсере речь?

Сева Зайченко? Судя по всему, этот модельер пользуется дурной славой у своих же коллег.

Когда все топ-модели явились перед „ясными“ очами темпераментного арт-директора, он объявил, что сейчас мы следуем в спортивный зал на шейпинг, который будет проводить госпожа Крутикова, после чего с нами работает стилист Валечка и фотограф Мансур.

— Девочки, веселее-веселее, вах, — хлопает в ладоши Хосе. — Работы много, очень много, — и шлепает некоторых из нас по упругим попам. Спешите жить — спешите чувствовать, вах!

Смеясь, наш галдящий девичий выводок торопится вниз — туда, где находится танцевальный зал.

Госпожа Крутикова уже ждет нас — она в спортивном костюме цвета теплого летнего болота, который подчеркивает сухопарость её фигуры и язвительность натуры. Она тоже требует от нас более активных действий — мы забегаем в раздевалку, заставленную металлическими ящиками и длинными скамейками. Начинаем переодеваться, критически поглядывая друг на друга. Мне трудно быть объективной, поскольку никаких положительных эмоций не испытываю от обнаженных девичьих спин, грудей, бедер, попок, однако представляю, какие чувства бы испытал какой-нибудь экзальтированный молодой человек, оказавшийся среди такого телесного совершенства.

— Не толкайся ты, жердина! — слышу голос, и этот голос мне знаком — он принадлежит Танечке.