Торговый дом Гердлстон

Никогда еще за все время существования пансиона Моррисон не видели там таких оживленных приготовлений к балу. Сама хозяйка предалась этим приготовлениям душой и телом, и все жильцы, получив приглашение для себя и своих друзей, старались как могли, чтобы вечер удался на славу. В большой гостиной произвели генеральную уборку и натерли пол, доведя его до неслыханного совершенства, в чем тотчас пришлось убедиться поварихе, которая, вбежав в гостиную, со всего размаха упала навзничь и с такой стремительностью описала при этом в воздухе полукруг, что уже наперед затмила все чудеса проворства, какие предстояло показать танцорам вечером на балу. Вестибюль был с большим вкусом декорирован и превращен в столовую, а в нескольких маленьких комнатках зажгли свет и гостеприимно распахнули двери, чтобы они могли служить местом отдыха для тех, кто почувствует себя утомленным. В маленькой гостиной раскинули два карточных стола и позаботились о прочих забавах для любителей сидячих развлечений. Торжественный конклав всех жильцов во главе с миссис Моррисон, собравшись, пришел к заключению, что все выглядит чрезвычайно заманчиво и бал, несомненно, сделает честь пансиону.

Съехавшиеся гости были столь же разнообразны, как и поданные к столу вина, хотя, быть может, и не столь отборны. Широкое гостеприимство миссис Скэлли распространилось, как уже было отмечено выше, не только на ее друзей, но и на друзей ее соседей по пансиону, так что помещение его стало заполняться очень быстро, и к девяти часам для танцоров уже почти не оставалось места. Беспрерывным потоком к подъезду с грохотом подкатывали пролетки и кабриолеты и освобождались от своего груза. Поперек тротуара перед крыльцом была постелена ковровая дорожка - "совсем как у королей", заметила повариха, - а стоявший в дверях зеленщик выглядел столь торжественно и величественно в своем великолепном одеянии, что собственные кочаны капусты, вероятно, могли бы его не признать. Как ливрейный лакей он обладал только одним крупным недостатком: был туговат на ухо и, стараясь возместить этот недостаток, фантастически перевирал все, что ему говорилось, с самыми неожиданными порой результатами. Так, например, когда он, возвещая о прибытии одного весьма азартного игрока, капитана Сампергай, громогласно объявил, что прибыл капитан Самсебепомогай, все сочли, что это было не очень-то любезно, так как слишком походило на истину. Едва успело общество оправиться от этого маленького конфуза, как появились двое наших холостяков.

Миссис Скэлли, одетая с большим вкусом в черный шелк и кружева, стояла в дверях гостиной, принимая гостей, и выглядела в высшей степени прелестно и обольстительно. Так, во всяком случае, думал майор, когда он, приблизившись к ней, пожал ей руку и ловко ввернул галантный комплимент.

- Разрешите мне представить вам моего друга господина фон Баумсера, добавил он.

Миссис Скэлли одарила немца такой очаровательной улыбкой, что сразу покорила сердце этого тевтона.

- Возьмите вон там программку, - сказала она. - Если не ошибаюсь, первый танец - кадриль. Нет, благодарю вас, майор, я должна остаться здесь, иначе кто же будет принимать гостей. - И она поспешила навстречу вновь прибывшим гостям, а майор и фон Баумсер отправились искать себе партнерш.

Танцы были разнообразны, и веселье било ключом. Вальс исполнялся на всевозможные лады: если акцизный чиновник мистер Сноддер танцевал по старинке на три счета, как и положено, то молодой Баклбери из банка, отвоевав местечко точнехонько под люстрой, с невероятной скоростью вращал себя и партнершу вокруг своей оси, отчего они казались парой жуков, насаженных на одну булавку, а мистер Смит из медицинского колледжа медленно кружился в вальсе с мисс Кларой Тиммс, и на лицах у них застыло то мучительно-напряженное, сосредоточенное выражение, которое появляется в танце на лицах всех англичан, создавая впечатление, что их ноги вдруг по собственному почину бросились отплясывать что-то и повлекли за собой тело совершенно против его воли. Танцевал и наш майор, которому все-таки удалось заполучить миссис Скэлли и который, как и подобает бравому офицеру, прокладывал себе путь в толпе танцующих с легкостью, изобличавшей многолетний опыт. В это же время в другом конце зала фон Баумсер с широкой улыбкой на лице проделывал какие-то па с пожилой дамой, прижатой, словно банджо, где-то под правой подмышкой. Короче говоря, все веселились до упаду, и вальс сменялся полькой, и полька мазуркой в таком темпе, что ряды танцующих слегка поредели за счет тех, кто послабее, а музыканты показали свою выносливость.