Торт немецкий- баумкухен, или В тени Леонардо

Императорский поезд вернулся в Петербург через полгода странствий. К счастью, вскоре после этого события был, наконец, достроен Почтовый департамент, и Николай Львов получил в нём прекрасную многокомнатную квартиру в бельэтаже. Счастливое семейство, с неизбывной благодарностью распрощавшись с гостеприимным хозяином Безбородкой, благополучно переехало под собственный кров. По случаю переезда был, как положено, устроен блестящий дружеский вечер. Мы с Наташей были приглашены на него в числе прочих гостей. Перед тем я отправил Львовым свой экипаж, заполненный до самого верха коробками и пакетами со сладостями и свежей выпечкой. А три «печки», с особым мороженным моего собственного изобретения, имеющим большую популярность в столице, я вечером вёз в карете на своих коленях. В этой квартире одна за другой родились у Львовых ещё три дочери. Семья была самая счастливая, и родители и дети просто купались во взаимной любви. Жили Львовы в полном достатке: в эти годы Николай был очень успешен и востребован по всем своим ипостасям. У них было немалое количество крепостных, слуг для работы по дому и для воспитания детей.

Двери этого гостеприимного дома всегда были распахнуты настежь: в нём постоянно кто-то жил, то ли из новых друзей, то ли из старых знакомцев. Часто и надолго здесь останавливался Капнист, приезжавший в Петербург по делам или только для того, чтобы встретиться с друзьями. Про литературные собрания и не говорю: с этого времени, хоть и редко, но проходили они только в квартире на Почтамской.

Боровиковский был уже в Петербурге, и Николай поселил его у себя. Он, как мог, поддерживал нового друга: художника в столице никто не знал, и только благодаря его ходатайствам, Владимир Лукич получал заказы на росписи в построенных Львовым церквях и храмах. Знаю точно, что расписал он в Торжковском монастыре и знаменитый Борисоглебский храм, возведённый также по проекту Николая.

Что до меня, то я познакомился с Боровиковским, конечно, в доме Львовых. Владимир Лукич мне понравился с первого взгляда. Был он со всеми приветлив и доброжелателен, как после выяснилось — к деньгам относился довольно беспечно. Даже тогда, когда они стали словно прилипать к нему, нисколько не думал о будущем — посылал на родину в Миргород родственникам и друзьям огромные посылки, а по субботам раздавал деньги нищим. Владимир Лукич быстро сблизился со всеми друзьями Львовых, а главное очень тесно сошёлся с Левицким, с которым они были земляками. Добрейшей души человек, Дмитрий Григорьевич вызвался давать Боровиковскому уроки живописи. И в течении нескольких лет они работали в его мастерской, как говорится, бок о бок. Вот в это время и стал Боровиковский постоянным посетителем моей кондитерской — ведь дом Левицкого был по соседству. В первый раз они пришли уже к вечеру вместе. Оба выглядели усталыми, с покрасневшими от работы глазами. Я тут же велел своим людям оказать им самое большое внимание. Эти великие мастера попросили и меня присесть рядом и попить чаю вместе с ними, я, конечно, был немало этим польщён. Вскоре художники немного расслабились и разговорились. А Владимир Лукич, посмеиваясь, заметил.

— А знаете, Адриан Францевич, мне Дмитрий Григорьевич нынче рассказывал, как вы с ним над портретами младших смолянок работали… Он убеждён, что только благодаря Вашим вкуснейшим кренделькам и шанежкам, он сумел такие шедевры живописи создать.

Я смутился не на шутку, но оба мастера так искренне рассмеялись, что мне ничего не оставалось, как только засмеяться вместе с ними.

После этого случая Боровиковский заходил в кондитерскую довольно часто. Но совсем коротко я сошёлся с ним только через несколько лет, когда он, по моему приглашению, поселился летом у меня на даче. Но о том будет рассказ особый.

Жизнь продолжалась. Машенька, конечно, осталась по-прежнему самой главной заказчицей платьев у Наташи. Поскольку она то полнела до родов, то худела после них, дорогие платья нужно было постоянно перешивать и переделывать. А позднее и новые фасоны стали очень отличаться от прежних, а Марии Алексеевне Львовой всегда должна была выглядеть комильфо. Для того обе наши мастерицы пускали в ход всю свою творческую фантазию и изобретательность. Платья то украшались кружевами и вышивкой, то становились более скромными, уютными и домашними. От того, что было у наших жён помимо человеческой привязанности общее дело, они были очень дружны. Имели от нас с Николаем какие-то свои тайные дела и секреты. Мы с моим другом только посмеивались и подшучивали над ними, когда они прятались в будуаре у Машеньки или в комнате у Наташи, когда Львовы изредка посещали нас.