Тоска по Лондону

Чесался язык спросить — ездили мы к Игроку или нет. Несколько раз вопрос повисал на губах. И всякий раз непонятным образом у меня не хватало духу. Я говорил себе, что спрошу потом, после того, как приласкаю ее еще раз. И еще. И еще. И с убийственной откровенностью признался, наконец, что не желаю этого знать. Водил — значит, надо. Спасать ее надо, если что-то случиться. Кроме Игрока, сделать это некому. Но ко мне после спасения она уже не вернется. Если не водил, надо повести. Значит, потерять. А я не хочу. И знать не хочу. Водил — судьба. Не водил — судьба.

Мне хорошо с нею, я глупею. Ни с кем мне это не удавалось.

Анна заласкала меня до бесплотного состояния. Голова у меня в результате клушиного лечения и так была как надувной шарик. А теперь я почти готов к вознесению, это и иудеям не заказано.

Я внес в рукопись под унитазом госпитальные дела, в частности, собеседование с тов. Пауком. От этого занятия меня отрывала Анна, она куховарила и опрашивала меня из кухни на тему «суп или борщ», и это меня не раздражало. Потом я чинил кран, а она читала протоколы и удивлялясь, как я запоминаю, кто что сказал, не выдумываю ли? Потом просто болтали. С самого дурдома не пускался я в такие откровения. Анна получила ответы на вопросы, которые прежде я отталкивал.

Но что мои признания в сравнению с ее… Без всяких, кстати, моих вопросов. Я-то по наивности полагал, что знаю о ней все. В моем возрасте наивность досадна. Признания сопровождались потоком слез. Свои комментарии удержал при себе, хоть не без труда, а ее отвлек безотказной темой Мирона: «Как ты сумела отобрать лучшее для его воспитания, сама такая темная?»

Все же она осталась подавлена. Не заглядывала в глаза и не допытывалась, уважаю ли я ее, как бывало после локальных исповедей. Собранное в пакет, жизнеописание расстроило ее самое. Тогда я рассказал ей об эпизоде с девчонкой — все мы, дескать, человеки. У Анны это вызвало смех. Не сразу. Слушала с подобающей моему тону миной, вздыхала сочувственно, а спустя несколько минут повалилась и стала корчиться от хохота. Ты чего, дурища, обиделся я. Оказывается, она представила себе способ, каким маленькая шлюха обратала и повлекла меня.

Мы дошли до обсуждения мер предосторожности на случай, если придется рвать когти, и выяснилось, что у Игрока мы были. Док, увидев меня, отказался принять такого больного, вызвал такси, куда-то позвонил, а я заставил Анну сперва заехать к Игроку.

Были… Значит, судьба.

Но тут застопорило. Обращаться к нему Анна отказалась. Глупая, обозлился я, у него машина, он верный друг, умен, изворотлив и смел. Он, оказывается, смотрел на нее как на женщину. Это на нее-то не смотреть… При создавшихся обстоятельствах, серьезно сказал я, с этим придется смириться. Анна пылко заявила, что мириться с этим больше не будет ни при каких обстоятельствах. Про себя я усмехнулся, а вслух напомнил, что противник не дает пощады ни женщинам, ни детям, ни подпольным миллионерам. Если с миллионерами сделка не кажется так уж невероятна, то детям по-прежнему несдобровать, участь Мирона будет страшна. А что до Игрока, добавил я, он не станет домогаться того, что привык получать без домогательств. K тому же, если дойдет до вашего с ним бегства, я для тебя все равно стану историей.

Опять были слезы, клятвы и бурная любовь. В разгаре сессии я привлек ее к себе за бархатную спину. Она доверчиво дышала мне в лицо, а меня проколола знакомая боль. На этот раз двойная. Мне страшно стало лишаться еще и Анны.

Подумать только, сказал я, после всех гадостей, что ты мне о себе наговорила, я, кажется, только теперь начинаю привязываться к тебе по-настоящему. Цэ тому, сказала она, що в нас е тэпэр дило, що поеднуе. Может, и дело, сказал я, но дело не в этом деле. Я стал приглядываться к тебе после знакомства с сыном. И еще — только не смейся — ты быстро меняешься. Я нэ смиюся, сказала она, бо цэ правда, я тэбэ люблю, тому и миняюсь.

От Косого Глаза решили не скрываться, чтобы не усиливать их подозрительности. Здесь одна мера пресечения и для виновных, и для подозреваемых.

Вот еще одну душу толкнули они на борьбу с собой.

Я вышел на пробную прогулку. Закатил маршрут минут на сорок с привлечением городского транспорта. Может, меня ведут электронными собаками, но не живыми существами. Слежки не обнаружил. Осмелев, назначил новый тур господам из Движения. Переговоры шли в машине, петлявшей по окраинам ночного города. Результат можно суммировать фразами, произнесенными обеими сторонами:

— Какого рода гарантий вы хотите? Все, что мы можем, это выставить охрану у каждой квартиры.

— И тем привлечь к ней нездоровый интерес. А результат будет тот же: несчастные соплеменники снова будут искать убежища в городской канализации.

Рычаг заскрипел зубами, Утопист сочувственно вздохнул.

— Где же выход? — терпеливо спросил Явор.