Тосканская графиня

С напряженными до предела нервами, Максин слышала, как, приближаясь к палаццо, трое молодых негодяев так яростно спорят, словно готовы перегрызть друг другу глотки. Один из них кричал, что надо вернуться, но главный утверждал, что беглецы точно пошли этой дорогой. Она стиснула зубы, услышав, какие мерзости с ней сулят сотворить, когда поймают. Долго ли она сумеет держать старика с зажатым ртом? Почуяв запах дыма – не просто тлетворного дыма, которым пропах весь Рим, – Максин затаила дыхание. Ага, парни закурили и, похоже, решили подождать, не попадется ли еще кто-нибудь, с кем можно от души «повеселиться». А может, догадываются, что она здесь, за дверью? Долго держать старика в вертикальном положении она не сможет, тем более удерживать его от криков и стонов. И сдвинуть его с места она боялась. На улице слишком тихо, их могли услышать.

От напряженного ожидания кровь стучала в висках Максин, отдаваясь в ушах, но она изо всех сил старалась дышать ровно и медленно. Прошло еще минут пять, и мальчишки наконец решили двигаться дальше.

Максин быстро перетащила старика через дворик к двери на первый этаж – ему удалось как-то объяснить, что это его собственная дверь. Им открыла женщина и, увидев на его потертом пальто кровь, а на лице – рассечения и синяки, издала сдавленный крик.

– Mio Dio![5] Я же говорила ему не выходить на улицу, когда стемнеет, но ведь это упрямый старый осел! Не знаю, как вас благодарить за то, что притащили его домой.

– Не стоит, – пробормотала Максин. – Вы, случайно, не знаете, где живут Роберто и Эльза Романо?

– Да тут, рядышком, в следующем доме. На последнем этаже.

Максин осторожно выбралась на улицу, вошла в соседнее здание и по мраморной лестнице поднялась на последний этаж.

Немцы захватили Рим 11 сентября. Они тут же заняли телефонный коммутатор и радиостанцию; бензин уже был в большом дефиците, люди боялись, что скоро отключат и электричество. Хотя Рим был объявлен «открытым городом» с обещанием, что центр военные занимать не станут, Максин своими глазами видела, что это не так, что солдаты маршируют и туда, и назад по Виа дель Корсо не иначе как для устрашения местного населения.

Дверь слегка приоткрылась. Девушка прошептала пароль, и уже немолодая женщина с начинающими седеть волосами впустила ее в темный коридор. Женщина сообщила, что ее зовут Эльза, и повела ее в комнату, освещенную только свечами и керосиновыми лампами. Несмотря на высоченные потолки и холод, в помещении оказалось довольно уютно. Максин почувствовала, что замерзла и вся дрожит. Когда-то, видно, это была великолепная комната, и хотя мебель в ней выглядела довольно ветхой и потертой, видно было, что некогда у обитателей деньги водились. Максин огляделась и увидела пять пар устремленных на нее прищуренных глаз. Ну разумеется, с первого раза эти люди доверять ей не станут.

– Здравствуйте, – сказала она, поставила на пол сумку и, завязав узлом волосы сзади, села на свободный стул у большого обеденного стола, на котором в беспорядке лежали скрепленные листы бумаги.

Женщина внимательно разглядывала ссадины на ее руках.

– Что у вас с руками? – спросила она.

Максин вытерла их о штаны.

– Ничего страшного. Извините за опоздание. Маленькая неприятность… но мне удалось отделаться. Меня зовут Максин. Я…

Она хотела уже объяснить, что с ней случилось, но вовремя спохватилась и решила помолчать.

Двое из собравшихся здесь мужчин и женщин кивнули.

Один из мужчин, весьма импозантный на вид, улыбнулся ей. Правда, когда он протянул ей руку и заговорил, она заметила, что рука у него дрожит.

– Меня зовут Роберто, я муж Эльзы. Это наша квартира. У вас самые превосходные рекомендации. Надеюсь, вас никто не видел?

В ответ Максин пробормотала что-то неразборчивое. Эльза держала себя спокойно и уверенно, но вот ее муж… продолжающими дрожать руками он взял со стола пачку бумаг. С улицы до слуха донеслась пулеметная очередь, и все обменялись тревожными взглядами.

Эльза спокойно покачала головой.

– Где-то далеко, – сказала она.

Возможно, и нет, но в голове у Максин промелькнула мысль, что это чертовски неплохо, что уже утром она покидает Рим и уезжает в Тоскану.

Роберто стал объяснять, что эти листовки, отпечатанные в подпольной типографии, подготовлены членами Комитета национального освобождения[6], в котором состоял и сам Роберто Романо.

– Мы организовали этот комитет, когда у Ворот Сан-Паоло[7] немцы разбили наши войска, защищавшие город, и объявили военное положение, – сказал он.

– А теперь, – продолжила Эльза, – мы распространяем новости с Лондонской радиостанции. Вы знаете, что это у нас запрещено?

Максин утвердительно кивнула.

– А еще в подпольных газетах «Унита» и «Италия либера» мы выпускаем сообщения о ходе партизанской борьбы.

– А где у вас типография?

– Эту информацию мы мало кому сообщаем.