Тосты Чеширского кота

Пузырь приказал повторить. Раздевались мы столь же медленно. Выяснилось, что упражняясь таким образом, мы, хотя и не спим, но практически не устаем. Через три часа Пузырь тоже это понял. Дождавшись, когда мы наденем противогазы, он скомандовал нам отбой и разрешил идти спать. Противогазы, правда, падла, снимать не велел.

– Проверю, – пригрозил он и пошел в кабинет, где ждала его бутыль с протирочным спиртом.

Ясно дело, что мы тут же надели противогазы на затылки и спокойно улеглись спать, закрыв морды одеялами.

Один лишь Чебурген, обладавший хорошим здоровьем, от усталости уснул с противогазом на лице.

Проснувшийся раньше всех Блюм, обнаружив это, немедленно заклеил стеклышки Чебургенова противогаза, а затем крикнул ему в ухо:

– Пожарная тревога!

Чебурген снес пару кроватей, три тумбочки и затормозил головой в стену, а потом еще минут пять гонялся с табуреткой за Блюмом под наш товарищеский смех.

К счастью, Чебурген был отходчив, а Блюм быстроног, иначе все могло закончиться инвалидностью.

…Уязвленный майор Пузырев сменил тактику. Теперь он преследовал нас обысками.

Естественно, мы имели массу вещей, которые не разрешалось держать по уставу и в соответствии с приказами о секретности.

Пузырь прочесывал роту, кухню и Техздание планомерно и тщательно.

Мы меняли тайники и перепрятывали наше имущество, но, тем не менее, в течение короткого времени лишились магнитофона «Весна», четырех готовых финок из рессорной стали и еще двух незаконченных. Мы утратили фотоаппарат «Смена-8М» и массу фотографий. Конфискован был один югославский полуэротический журнал семьдесят восьмого года, поколениями передававшийся как святыня от призыва к призыву.

Майор изъял почти весь запас эпоксидки, которая шла на переделку значков, а самое главное – на изготовление поддельных печатей.

Корме того, Пузырь проверил все огнетушители, и мы остались совершенно без запасов бражки.

Во время БД я сообщил Панфилу о беспределе.

– У нас бражки давно нет, – сказал Панфил, – все пьют только фирменное – лосьон «Огуречный», или скажем «Розовая вода». И все довольны. Вы там, на Первой просто зажрались.

И прочел мне стихи:

Явилась девушка святаяСквозь атеизма рубежи,Любовь и нежность обещая

За разрушенье тьмы и лжи.Дым первых впечатлений таетЗавязка новая близка,Средь лиц знакомых возникаетИ гнусно щерится тоска.Кто виноват в непостоянстве?Надоедает все подряд.Нет утешенья даже в пьянстве.Не пью. И сам тому не рад.Меня ирония спасает.

Смеюсь над всем и над собой.Пусть слабый от тоски скисает —Я затеваю новый бой!Найду врага, найду оружье…В предсмертном страхе заоретКакой-нибудь дурак ненужный…Но он меня переживет.Не повезет. Я это знаюИ не смогу развеять мрак.Быть может, девушка святая

Меня полюбит просто так?..

20

Ситуация явно требовала выпивки. Военный Совет постановил завербовать и использовать прапорщика Самородко.

Самородко, он же Золотой, обладал всеми необходимыми качествами для вербовки. Он был жаден и глуп. Работать за зарплату прапорщика он считал совершенно бессмысленным. Поэтому в те часы, когда Пузыря не было в Техздании, Золотой никогда не сидел на посту, а пеленги за него отдавал кто-то из солдат.

Прапорщик Самородко являлся на службу с тощим, хотя и не маленьким портфелем из потертого фальшивого крокодила. В портфеле не было ничего, кроме пассатижей с кусачками, маленькой ножовки по дереву и столь же маленькой пилки по металлу. В кармане кителя Золотой имел универсальный набор отверток, гаечных ключей и складной плотницкий метр.

Золотой приходил на службу воровать. Чего совершенно не стеснялся.

– Мне ведь, ребята, что нужно? – говорил он нам, поедая бутерброды из нашего хлеба с нашей же тушенкой. – Мне, ребята ничего не нужно! Я человек маленький. Много не возьму, мне ни к чему. Жена мне еду собирает, а я ей говорю: «Не надо, я там перекушу, что же, у ребяток кусочка хлебца сухого не найдётся?»

При этом Самородко накладывал на пресловутый сухой кусочек почти полбанки тушенки и запивал компотом, кончая уже третью кружку.

– Конечно, найдётся, на здоровье, товарищ прапорщик, – ненатурально желал Толстый, отодвигая тушенку и компот подальше.

Золотого намеки не смущали.