Тосты Чеширского кота

«Стратофортрессы» дали доклады о запуске крылатых ракет. ПУПы МБР зачастили цифро-буквенными группами. Комитет начальников штабов перешел на какую-то многоканальную передачу, и кроме противного верещания ничего разобрать было нельзя. Пеленги, впрочем, брались даже легче из-за постоянства сигнала.

В зоне Гонолулу защебетали на резервных частотах координаторы спасательной операции. Там все полетели и поплыли искать пилота-раздолбая.

Словом, у нас началась легкая паника. Минут через пять по пеленгам стало ясно, что бомберы все же развернулись перед пуском крылатых ракет. Да и сам пуск видимо был условным. Учения перешли во вторую фазу, Мировая война откладывалась.

Майор Пузырев, лишившись шанса стать полковником, порысил в кабинет, чтобы слегка тяпнуть за мир.

Мы продолжали работать. До конца учений оставалось по меньшей мере еще несколько часов.

– Панфил, что с чуваком, его нашли? – спросил я.

– Я слышу только доклады ретрансляторов, они проводят операцию на местных частотах и станциях, мощность маловата… Вроде пока не нашли.

Мне вспомнилось, что в книгах о войне, моряки и летчики, тонувшие в Северном море, умирали от переохлаждения в течение десяти минут. А еще чайки выклевывали им глаза.

– Ну, американец-то на плотике, авось отобьётся от чаек, а вот сколько он протянет в мокрой одежде? Там хоть и не мороз, но тоже зима. И наверняка есть акулы…

Смены наши закончились, а пилота так и не нашли.

– Не повезло пацану, – резюмировал Панфил, – но они не сворачиваются, я слышу, ищут.

– Вот она, судьба солдата в Америке, – ответил я.

Постепенно затихал эфир над Континентом. «Стратофортрессы» вернулись на базы.

Учения «Глобальный Щит-85» завершились.

Тогда мы еще не знали, что это был последний «Global Shield» в новейшей истории. Больше подобные учения не повторялись ни разу.

Панфил не был бы собой, если бы не прочел чего-то новенького.

…От Цезаря до наших дней!Я посвящаю строки этиВсем дуракам на этом свете,Повинным в глупости своей.Они везде, их слишком много,Творят гнуснейшие дела,Но их империя сильна,И нечего пенять на Бога.Мы их как кроликов разводим,Хоть надо б их перетопить,Иль ум свой собственный пропить —

Так сами в клан их переходим.Они обсели окна наши —И выставляют свой изъян,Напоминают обезьян,А мы на них все сеем-пашем.Быть может, все наоборот?Мы – дураки, они – сократы.Но, несмотря на все дебаты,Война по-прежнему идёт.Меня мутит от глупых рож.Всю жизнь, мгновенье за мгновеньем,Я истреблял с остервененьемВсех тех, кто был на них похож.

А нынче прекращаю бой,К чему опять махать руками.Я лишь смеюсь над дураками,Они ж – смеются надо мной.

И сразу же ещё:

…Ах, не нужно лишних слов!Грубо, пошло, зримо, вязко.В ожидании развязкиЯ повеситься готов.Я в судьбу готов поверить,В бога, в черта, в НЛО.То, что было – всё прошло,Жизнь линейкой не измерить.К схватке вечно не готов,

Я – не я, и хата с краю.Постоянно забываю,Что для вас уже не нов…Утопить бы всё в вине,Притерпеться. Сердцу больно…Облегчит его невольно,Лишь признание в вине.Ах, не нужно лишних слов…

28

Джаггер позвонил, когда я был дежурным по роте и разъяснял дневальному гусю технологию чистки раковины кирпичом. Лекция было чисто теоретическая.

Дело в том, что месяц примерно назад, еще до Нового года, наша часть и Первая Площадка, разумеется, готовилась встретить Московскую комиссию.

Офицерье наше, в предвкушении Большого Пистона, вилось мелкими бесами и доставало нас не на шутку.

За сутки до прибытия комиссии с генерал-лейтенантом во главе, вся воинская часть, наша Первая Площадка и рота, естественно, были вылизаны языком и протерты чистой ветошью.

Сверкало абсолютно все, что могло сверкать, а остальное было покрашено в хаки или затянуто кумачом, или на худой конец прикрыто портретом Ленина. Деревянные части интерьера обожгли паяльной лампой и покрыли лаком.