Тосты Чеширского кота

Я не стал прерывать доклад и понижать офицера в звании. Московский полковник довольно улыбнулся.

– Вольно! Молодец, солдат, службу знаешь, – сказал он мне.

Я же, продолжая стоять смирно, ел его глазами, припомнив уроки Швейка.

Полковник царственно прошествовал в роту. Пузырь, ШурикДимедрол и Самородко уважительно приседая, шли за ним.

– А что так темно на входе? – спросил вдруг полковник подозрительно.

Пузырь посмотрел гневно на Шурика. Шурик на Самородко. А уж Самородко так злобно взглянул на меня, что я тут же ответил.

– Из соображения секретности, товарищ генерал!

– Ладно-ладно, хватит, – похлопал меня по плечу московский гость.

– Какого года службы? А почему до сих пор не сержант? – тут он укоризненно посмотрел на Пузыря. – Нужно поощрить бойца… Ну, майор, показывай роту.

Московскому полковнику понравилось всё. Он шёл впереди, крутя головой и радуясь, как в музее, а следом на полусогнутых от почтительности ногах двигались Пузырев, Шурик, Самородко и я в арьергарде.

Полковник остался очень доволен. К тому же, он не лез во все дыры, явно торопясь поспеть в часть на угощение и в баню. Пожал руки офицерам, похлопал по плечу прапорщика, показал мне большой палец.

На выходе проверяющий, озабоченно оглянувшись несколько раз, как человек желающий обнаружить нечто знакомое, но стесняющийся спросить, сказал:

– Что тут у вас? Туалет?

Не дожидаясь ответа сообщил:

– Я на минуту.

И открыл дверь.

– Ах, так у вас тут умывальник. Прекрасно, прекрасно! А что же, товарищи, раковина такая? Непорядочек…

Пузырь, Димедрол и Самородко закричали наперебой:

– Товарищ полковник!!! Это не отмывается! Это ржавчина!!!

– Ошибаетесь, товарищи, – добродушно ответил москвич, увлекая всю компанию на выход, – известно, что в Красной Армии отмывается абсолютно все. Я вас научу. Нужно взять большой, хороший кирпич…

Дверь закрылась, и конец откровения я не услышал.

А услышал, наоборот, какое-то хрюканье. …Мой дневальный, гусь Фофан сидел на полу, держась за живот. По его лицу текли слезы. Хрюкал именно он.

– Что с тобой, Фофан? – испугался я не на шутку, и только тогда понял, что Фофан корчится от смеха.

– Бабай! – простонал Фофан, уняв немного истерику и размазав слезы. – Я в порядке. Я просто представил, как во всех военных училищах Советского Союза им по секретной методичке доводят единственный способ чистки ржавчины кирпичом. Такой стране долго не протянуть… Кирпич кончится… Ой, блин, государю скажите, что в Англии ружья кирпичом не чистют!..

И снова закатился, идиот…

– Пожалуй, ты прав, – ответил я, опускаясь рядом с ним на чистый пол, – но наш век этих кирпичей еще хватит.

Я конечно ошибался. Но тогда еще даже не догадывался об этом…

…Итак, Джаггер позвонил, прервав мои кирпичные откровения.

– Нужно поговорить, Бабай.

– Говорим уже.

– Дело есть. Когда подгребешь в чипок?

– Завтра утром, как сменюсь. В девять могу. А что случилось?

– Приходи, – и Джаггер повесил трубку.

Я опоздал на полчаса и застал Панфила, Джаггера и Чучундру за поеданием сгущенки с печеньем.

Одна банка, купленная видимо для меня, дожидалась на столе. Панфил выглядел мрачно. Чучундра нейтрально поинтересовался новостями с Первой Площадки. Джаггер был явно оживлен и наворачивал печенье за двоих, впрочем, как и всегда.

Правила хорошего тона требовали не начинать разговор о деле сразу. Я степенно выкушал полбанки сгущённого молока и только тогда поинтересовался, за каким чертом мне пришлось топать по позёмке в часть.

– Панфил! Скажи ему, – потребовал Джаггер. Панфил промычал что-то невнятное.

– Чего нужно-то? Кончайте ваш марлезонский балет, – разозлился я, – не спамши, не жрамши, с ночи. Чего надо?

– Бабай, Панфилу надо в отпуск, – сказал Чучундра.

– Не препятствую!

– Обойдусь, никуда мне не надо, – запротестовал Панфил.

– Надо, надо, – влез Джаггер, – Бабай, ты в курсе, что чувиха его там мутит, то ждёт – то не ждёт. Ещё предки, папа с мамой, артисты, мля, куролесят – то сходятся, то расходятся. Матушка его вообще в больничку угодила… Фазер запил. Ты посмотри на Панфила! Он совсем плохой. И раньше был дурак, а сейчас тупеет с каждым днём, совсем морда глупая стала. Задумываться начал…

– Иди в жопу, – вяло ответил Панфил.

Дело было плохо. Раньше Панфил непременно вступил бы в перебранку и пикировался бы с Джаггером до победного конца. Нынешняя его реакция пугала. Таким я Панфила еще не видел.

– Ты что, братушка, – сказал я, – надо лететь, разбираться на месте, разрулишь там всё…

– Ротный, сука, ему отпуск не дает. Говорит, только тем положено, кто полных полтора года отслужил. А мы еще все залётчики, сам знаешь, то пьянка, то дебош, встречайте, группа «Странники» – похвастался Джаггер.

– А замполита просил?

– Тот сказал, что без представления ротного не может. Такая же сука…

– И что делать?

– Да ясно, что делать, – сказал Чучундра, – нужно запускать частоту.

29

Так называемый «запуск частоты» являлся рискованной, не частой, но обычно эффективной манипуляцией, ведущей в отпуск или в дисциплинарный батальон. В отпуск после этого попадали, разумеется, намного чаще.