Тот, кто знает. Книга первая. Опасные вопросы

Ира надулась, молча взяла большое блюдо с мясом и выложенным по краям отварным картофелем и понесла его в комнату. До конца застолья она не проронила ни слова, к Андрею Константиновичу больше ни с какими вопросами не обращалась и вела себя как примерная гимназистка. Когда гости наконец разошлись, она, все так же храня гордое обиженное молчание, помогла Наташе унести из комнаты и вымыть грязную посуду. Наташа не пыталась ее разговорить, она полагала, что обиды и мелкие конфликты пойдут девчонке только на пользу.

Уже лежа в постели, они с Вадимом обсуждали, как назвать будущего ребенка. Это нужно было решить заранее, ведь в мае Вадима в Москве не будет, и не исключено, что он снова окажется в плавании, а ребенка нужно будет регистрировать.

— Давай, если будет девочка, назовем в честь твоей мамы, — предложила Наташа.

— Зоей? Нет, не годится.

— Почему?

— Это не современно. Ну какая может быть Зоя? Восемьдесят пятый год на дворе. Давай лучше в честь твоей мамы.

— А что, Галя — лучше, по-твоему? Сейчас никто девочек Галями не называет, — возразила Наташа, привычно прикладывая ладони к выпирающему животу, словно пытаясь нащупать ребенка и спросить у него, кто он, мальчик или девочка, и как его зовут.

— А как сейчас называют?

— Ну, например, Катя, Юля, Олеся, Оксана. Остаются и традиционные варианты — Ира, Марина, Наташа, Оля, Лена, Таня, Люда.

— А что? — воодушевился Вадим. — Катя — чудесное имя. Давай Катей назовем.

— У Люськи уже есть Катя. Не хочется повторяться. Они все-таки сестрами будут, хоть и двоюродными.

— Ладно, тогда пусть будет Юля.

— Юля у Инки Гольдман уже есть.

— Ну да, Ира у нас тоже есть, и Наташа есть, и Людмила, Оля, Олеся и Оксана мне принципиально не нравятся, не люблю имена на букву «О». А если Таня?

— Таня? — Наташа задумалась. У Марика жена — Таня. И каждый раз, произнося это имя, она будет вспоминать о нем. И о ней… Нет, только не Таня. — Нет, не пойдет.

— Капризная ты у меня, — рассмеялся Вадим. — Предлагаю компромисс. Пусть будет Оксана, но не в украинском варианте, а в русском. Ксения, Ксюша. Как тебе?

— Здорово, — обрадовалась Наташа. — Ксюша, Ксюшенька. Ксения Воронова. Принимается. Слушай, а если все-таки мальчик?

— Ну, уж если опять мальчик, тогда я предлагаю назвать его Гришкой в честь твоего гинеколога, благодаря которому ты благополучно переносишь уже третью беременность.

— Да ну тебя, — рассмеялась Наташа. — Я серьезно спрашиваю.

— А я серьезно отвечаю. Гриша Гольдман — крестный отец всех моих детей. Неужели ты думаешь, что я не знаю, как ты не хотела рожать Алешку сразу после Сашеньки, как просила дать направление на аборт, а он тебя уговорил оставить ребенка!

— Знаешь?! — ахнула Наташа. — Откуда? Я же тебе не говорила об этом. Неужели Инка продала?

— Ну да, твоя Инка продаст, — усмехнулся Вадим. — Она скорее себе язык откусит. Вы с ней два сапога пара, ничего друг про друга не рассказываете.

— Тогда кто же? Гриша?

— Да ты что, разве Гриша добровольно расстанется с врачебной тайной? Только под пытками, а я не садист.

— Бэлла Львовна? — высказала очередное предположение Наташа и тут же сама себе ответила: — Нет, не может быть, Бэллочка никогда не сказала бы тебе… Все, сдаюсь. Говори, кто меня продал.

— Никогда в жизни не угадаешь. Иринка.

— Ирка? — От изумления Наташа даже приподнялась в постели. — Она-то откуда об этом узнала? Ей же тогда десять лет было, я не могла с ней это обсуждать.

— Ты это обсуждала с Бэллой Львовной. А Иринка подслушивала под дверью. И потом мне доложила. Только ты ее не ругай, она же маленькая была, не понимала, что подслушивать неприлично, а пересказывать подслушанное — подло. Ну так что, остановимся на Григории Воронове?

— Остановимся, — согласилась Наташа.

— Тогда давай спать.

* * *

Через два дня, 10 марта, телепрограммы обрушили на головы людей очередную порцию симфонической музыки и классического балета. Первой в квартире печальную новость узнала, как обычно, Бэлла Львовна, она включала телевизор с самого утра.

Наташа на кухне возилась с обедом, когда соседка выглянула из своей комнаты.

— Наташенька, кажется, у нас опять кто-то умер, — громким шепотом сообщила она.

Наташа в испуге обернулась. Что случилось? Неужели Полина Михайловна…

— Кто? — вмиг задеревеневшими губами спросила она.

— Кто-то из руководства страны. Опять по телевизору по всем программам минорная музыка. Черненко, наверное.

— О господи, как вы меня напугали. — Наташа с облегчением перевела дух. — Я уж думала, кто-то из наших… Интересно, кого теперь генсеком выберут вместо него?

— Завтра узнаем.

— Думаете, уже завтра внеочередной Пленум ЦК соберут? — с сомнением покачала головой Наташа. — Вряд ли так скоро, на это время нужно.